– Постой, ты же ничего не понял! – воскликнул Гуров. – Мы же не навсегда уезжаем. Есть одна идея…
– Знаешь, Лев Иванович, мне совсем не хочется выслушивать твои прожекты, – поморщился Боголепов. – Мне сейчас к шефу идти объясняться, так что извини…
– Успеешь объясниться! – грубо сказал Гуров. – Сначала мне объяснишь, какая муха тебя укусила и почему ты от меня вдруг нос воротишь. И учти, без объяснения я тебя из кабинета просто не выпущу, хоть что хочешь делай. Потому что разозлил ты меня сильно.
– Слушай, Лев Иванович, не дури! – с досадой сказал Боголепов. – Ну не до тебя, ей-богу! Уезжаешь себе и уезжай – что ты мне-то на мозги капаешь?
Гуров встал, взял следователя за грудки, легко поднял со стула и хорошенько встряхнул.
– Душу вышибу! – тихо, но грозно сказал он. – Ты мужик или красна девица? Я что, должен тут унижаться, уговаривать тебя? Я ради кого сюда приехал?
Силясь высвободиться, Боголепов пробормотал, краснея от натуги и досады:
– Вчера приехал, сегодня уехал… Знаем мы таких… Только пальцем вам погрози… Отпусти! Иди к черту!
Гуров пихнул его обратно на стул и, сунув руки в карманы брюк, заявил:
– Значит, так, слушай меня внимательно, герой-одиночка! Ты ни хрена не понял, а делаешь выводы. Да, мы уезжаем, потому что здесь мы пока ничего не добьемся. Все, что в этой истории касалось местных чиновников, покрыто мраком. В своей солидарности они готовы стоять до конца. Без них мы ничего не узнаем, но и от них мы ничего не узнаем. Вчера у нас в гостях побывали Визгалин и Томилин. Они примерно то же самое и заявили. Но происхождение денег требует объяснения. Мы с Крячко решили зайти с другого конца. Сделаем вид, что уступили нажиму, и отправимся в Москву. Вельский, скорее всего, тоже туда отправится. Вряд ли он ожидает, что его станут там искать. Надеюсь, что нам удастся его быстро взять. Тогда мы узнаем, кто навел его на «Маркет-Тим»…
– А он вам скажет? – иронически спросил Боголепов.
– А куда он денется? – пожал плечами Гуров. – У нас его подельник. У нас еще свидетельница…
– Нет у нас больше подельника, Гуров! – зло сказал Боголепов. – Замочили его ночью в СИЗО, понятно?
– Как замочили? – ошарашенно спросил Гуров. – Кто замочил? Ты же распорядился его в отдельную камеру поместить!
– А тюремное начальство рассудило по-другому, – возразил следователь. – Сунули его в камеру к каким-то отморозкам. Затем, согласно докладу надзирателя, «возник конфликт между заключенными на почве межнациональных отношений, перешедший в рукоприкладство и завершившийся смертью одного из заключенных»… Один – это как раз наш, Гуров! Теперь тебе ясно, что происходит?
