Уже и тележка с переменой блюд дважды вкатывала в номер Шмакова, а Милена все не появлялась среди обедающих. Наконец она вышла в столовую, довольная и почему-то раскрасневшаяся.
— Ну что, отнесла… яблочки? — икнул Сема. — Сама-то есть будешь?
И он вяло кивнул на стол, уставленный кушаньями, дожидавшимися Милену.
— Попроси, чтобы разогрели и принесли мне в номер, — предложила Милена. — Пойдем наверх, я тебе сейчас все подробно расскажу.
— Н-ну пошли, — с трудом поднялся Сема. — Он что, твой любовник?
Милена засмеялась, прижимая руки к лицу. Она была смущена и взволнована.
— Ладно уж тебе, — махнула она рукой на мужа. — Ты как был дуб дубом, так и остался. У меня с Алексей Данилычем особенное, давнее…
Все, что происходило после обеда, ничем выдающимся не отличалось.
Вялый сон после сытной еды, неторопливые прогулки, библиотека и кегельбан в здании бывшей танцплощадки, игровые автоматы для тех, кто побогаче, — вот, собственно, и все, что можно припомнить.
Хотя…
Да-да, ведь именно в этот день запойный Егор предпринял новую атаку на Антонину Платоновну — «мадемуазель Меньшикову», как он выражался.
— Мадемуазель! — раздался зычный голос Егора, когда я шла по аллее, направляясь в сторону главных ворот — хотела заскочить на почту, чтобы отправить тетушке телеграмму, в которой уточнила бы дату своего возвращения. — Можно вас? В смысле — на минутку?
Вопрос был обращен именно к Меньшиковой, с отсутствующим видом сидящей на лавочке рядом с майором Голубцом.
Военный, как и полагается военному, не терял надежды взять неприступную крепость и утвердиться в ней в качестве полноправного хозяина. Голубец с удвоенной энергией шел на штурм и время от времени даже порывался схватить Антонину за руку, но та ловко уворачивалась от него, словно от назойливой мухи.
— Вы что-то хотите мне сказать? — Меньшикова решила уделить толику своего внимания столь решительному и последовательному ухажеру.
— Да!!! — обрадованно проговорил Егор и бухнулся рядом с ней на лавочку.
Недовольный Голубец вынужден был чуть-чуть потесниться и теперь сидел на самом краю. Майор казался крайне раздраженным, но покамест молчал.
— Вам случалось влюбляться без оглядки? — сразу взял быка за рога Егор.
— Н-ну…
— Молчите! — оборвал ее Егор. — Не отвечайте! Лучше послушайте, что я вам скажу! Это чувство ни с чем нельзя спутать. Кажется, что самое невозможное и невероятное, небывалое и немыслимое — произошло. И не с кем-нибудь, а с тобой! Представляете?
