— А-а-а, Русик, я так и знал, что это ты при-шел, то есть при-ехал, — распахнув объятия, встал и пошел к ним навстречу самый старший из мужиков, толстый тип с заплывшими жиром глазками и дрожащими щеками, испещренными пятнами лопнувших капилляров. Он очень нетвердо держался на ногах, но все же дошел до Руслана и погрозил ему пальцем: — Ить я говорил, что ты сегодня придешь. Потому что о-беща-а-ал! Эти, — он махнул рукой в сторону остальных собутыльников, — эти говорили, что ждать бес-полезно. Но я сказал — не-ет! Русик придет! И не один придет — с сюр-призом! Он, Русик, еще вчера сказал мне. Такую, говорит, девочку для себя доставлю — вы, мол, от зависти руки себе до локтей обглодаете! И ведь доставил! И сам при-шел, и девочку привел! Русик — слову своему известный хозяин… Сказал, как отрезал!
— Петрович, ты отойди в сторонку-то, не загораживай просмотр, — с насмешкой сказал другой мужчина, высокий и небритый тип с татуировками на обоих предплечьях. Взяв со стола бутылку с пивом, он сделал только одно быстрое и ловкое движение, и сорванная пробка оказалась у небритого в зубах. Выплюнув ее, он забулькал пивом над расставленными стаканами.
— Телка как телка, — сказал он, скользнув по сжавшейся Саше равнодушным взглядом. — При желании можно было бы и получше выбрать. Шлюха?
— Че я, здоровьем собственным не дорожу, что ли? Обычная девка. Говорит — студентка, — ответил Руслан. Хватку он ослабил, а потом и вовсе выпустил девушку, и она спиной сползла по стене на корточки. — Только дернись отсюда — отметелю, как собаку! Поняла?!
— Охота была тебе связываться, Руська. Шлюхи — они проще. И сговорчивее. А с этой такого геморроя можно нажить — мало не покажется! Не малолетка хотя бы?
— Не.
— Ну, как знаешь. А я пас. Да и не хочу ничего. Перепарился, кажется.
Третий из сидевших за столом, светлоглазый и светловолосый парень лет двадцати двух, не сказал ни слова. Только с любопытством ощупывал Сашу взглядом с головы до ног. По ее лицу текли частые слезы, но все же она заметила, как самый молодой из этих подонков несколько раз часто-часто облизал губы.
До сих пор ей было страшно, но сейчас, под обстрелом пристальных мужских взглядов, в ожидании всего самого худшего, что только может с нею произойти, Сашу охватил по-настоящему ледяной ужас. «Неужели они убьют меня?! — было ее единственной мыслью. — Что будет с папой и братом, если они меня убьют?»
— Не надо, не надо, не надо, — забормотала она. — Я обманула вас, я несовершеннолетняя, и я не студентка… Пожалуйста, пожалуйста, отпустите… Я уйду отсюда, уйду домой, я никому ничего не скажу, я…
