Водитель мне ничего не ответил, и я решила, что парнишка, видимо, безмолвный от природы. Хотя…
— Конечно, присмотрит, — заверил меня Граф. — Ни один волосок не упадет с Виолеттиной головы. Можете не сомневаться.
Я оставила сумочку в машине, а револьвер заткнула за пояс.
— Я готова.
— Пошли, — Граф взял меня под руку.
С первого же взгляда я поняла, что Граф не ошибался, отзываясь об этом районе, как о неблагополучном. Достаточно было обратить внимание на хмурые, небритые, полные злобы физиономии здешних обитателей. Ни одного приветливого лица. Впрочем, мы на радушный прием и не рассчитывали.
Граф прямиком зашагал к одному из заведений, над входом в который висела покосившаяся вывеска: «Карамболь». Я не отставала от своего спутника. Мы очутились в просторном прокуренном помещении. Табачного дыма здесь было столько, что я с трудом различала фигуру идущего впереди Графа. В центре помещения стояло шесть бильярдных столов, вокруг которых, как муравьи, суетились заядлые поклонники этой игры. Несмотря на то что день был в самом разгаре, народу действительно здесь было очень много. У левой стены располагалась длиннющая стойка бара с батареей бутылок за ней. За посетителями зорко наблюдал бармен, одетый в пеструю рубашку с преобладанием синих оттенков. Правую щеку бармена пересекал уродливый широкий шрам. Выходит, и обслуга здесь под стать контингенту. Справа от входа, у короткой стены, стояли три стола для «блек-джека». Только вместо блестящих крупье в строгих смокингах и бабочках игрой заправляли накаченные ребятки в майках-борцовках и спортивных трико фирмы «Adidas». Что находилось еще в «Карамболе», разглядеть было невозможно из-за дымовой завесы и скопления народа.
— Он здесь, — проинформировал меня Граф. — Играет за третьим столом. В сиреневой шелковой рубашке. Пошли.
За столом, к которому мы приблизились, в бильярд играли двое. Здоровый бугай с голым торсом и в шортах-бермудах и среднего роста смуглый мужичок в сиреневой рубашке. Это и был Сэм. Он настолько загорел, что казалось только вернулся с жарких югов. Горбоносый, с маленькими глазками и квадратными челюстями. Помимо рубашки на Сэме были черные обрезанные джинсы, на голове цветастый платок.
К моменту нашего появления он как раз готовился к очередному удару. Граф встал у него за спиной.
— Восьмой в среднюю лузу, — посоветовал он. — Верняк, Сэм.
— Какого черта! — взвился тот и резко обернулся.
Я тут же потянулась к револьверу, опасаясь, что сейчас этот смуглый бильярдист зарядит Графу кием между глаз за слова под руку. Но ничего такого не произошло. Напротив, Сэм, узнав вмешавшегося в игру, расплылся в улыбке. Агрессия сменилась доброжелательностью.
