— Серж, я его знаю?
— Кого? — он тупо посмотрел на мясо.
— Брата твоей Веры.
— К-какой…
Решив, что мясо, как, впрочем, и все остальное, его уже не интересует, Серж зевнул и принялся устраиваться на скамье, пытаясь использовать простыню одновременно в качестве матраса, подушки и одеяла.
Основательно встряхнув Сержа несколько раз, единственно, чего я смогла от него добиться, так это невнятного мычания да слабой попытки завладеть также и моей простыней. Попытку эту я немедленно пресекла, Серж прохныкал что-то жалобное, уронил голову на скамью и немедленно захрапел.
Стало обидно, что наш разговор увял в столь интересном месте, я уже начала подумывать о том, а не стоит ли засунуть Сержа в «баньку», чтобы выпарить немного алкоголя, или пощадить его и просто пополоскать в бассейне.
Тут я заметила, что за нами самым внимательным образом наблюдают сразу двое: Паша и Жанна. Но если Паша поглядывал с живым интересом, явно забавляясь ситуацией, то Жаннетта смотрела мрачно, всем своим видом демонстрируя недовольство и немое осуждение. Еще раньше я обратила внимание, что с таким же выражением она косится и на Виктора.
Волшебное преображение Виктора, надо сказать, поначалу всех не то чтобы удивило, но несколько смутило. Однако очень скоро окружающие перестали поглядывать на него с опаской, а затем и вовсе начали воспринимать как молчаливого, но все же «своего парня». Он не смеялся, не рассказывал анекдотов, в то же время лицо его утратило привычную мрачность и озлобленность. Вести разговоры с ним, как и прежде, никто не стремился, но так, скорее всего, получалось по привычке. Во всяком случае, когда девчонки, увлекшись, принялись в шутку топить его в бассейне, он беззлобно, хотя и несколько грубовато, порасшвыривал их в разные стороны и даже изобразил подобие улыбки.
Жаннетта оказалась единственным человеком, у которого преображение Виктора вызвало серьезную досаду. Казалось, раздражительность и мрачность, оставив Виктора, никуда не делись, а каким-то образом перетекли в Жаннетту. Причем чем больше разгоралось общее веселье, тем мрачнее она становилась. Теперь она сидела несколько в стороне от остальных, с угрюмым видом потягивала что-то из бокала и хмуро косилась то на Виктора, то на нас с Сержем. Свой наблюдательный пункт Жаннетта устроила практически у меня за спиной, и это раздражало больше всего. Терпеть не могу, когда кто-то настырно сверлит взглядом мой затылок.
Не успела я как следует обдумать, что могло спровоцировать очередной приступ Жанниного недовольства, как дверь, ведущая в раздевалку, приоткрылась с легким скрипом. Обернувшись на этот звук, я увидела Георгича, красноречивыми жестами приглашающего меня выйти пошептаться. Я поднялась и не спеша пошла к двери, краем глаза заметив, как Жаннетта чуть шею себе не свернула, пытаясь разглядеть, кто там пожаловал. Георгича из-за двери ей видно не было, а пока эта любопытная особа соображала, стоит ли ей встать, я уже успела выйти в раздевалку и плотно прикрыть дверь. По большому счету мне было совершенно наплевать, увидит Жанна Георгича или нет, зато чрезвычайно интересовало, насколько далеко простирается ее любопытство.
