Посвящается Белой Горе | страница 24
Потом мы вместе спали на ее узкой кровати. Вернее, она спала - а я смотрел, как солнечный луч ползет по стене, и думал, как все изменилось.
Зря нам сказали, что мы проживем еще тридцать лет. Они ведь не знают, что происходит, - может, осталось все триста, а может, и меньше года. Но даже теперь, когда люди научились менять тела, правда остается правдой: рано или поздно что-то случается не так, и ты умираешь. Смерть в один момент с десятью тысячами других людей и с целой планетой, обладающей огромной историей, - вот это интересно. Но комната заполнялась светом, и, глядя на Белую Гору, я находил, что она интереснее смерти.
Мне хватало лет, чтобы не стать подверженным безрассудной страсти. Что-то прорастало во мне еще с Египта, а может и раньше. На вершине пирамиды, глядя, как солнце подымается из дымки, мы сидели, касаясь друг друга плечами, внизу проявлялись древние фигуры, и я испытывал смешанные чувства. Она смотрела на меня - я ничего не видел, кроме ее глаз, - и мы не произнесли ни слова.
А теперь - это. Я знал, что она ощущает то же самое, как его ни назови. Странно, но и в богатом языке Англии, и в ее родном, и в моем одно-единственное слово «любовь» означает самые разные свещи.
Может, это потому, что одна любовь всегда не похожа на другую. Отвлекшись ею, можно забыть обо всех других истинах или не обращать на них внимания. На Петросе есть палиндром-поговорка с ироническим оттенком: «Счастье знаменует беду, беда знаменует счастье». Значит, счастливая смерть - это когда умираешь счастливым.
Вовремя или не вовремя?
#8710; #9679;
Оона М'вуа жила в соседней комнате с Белой Горой и согласилась со мной поменяться: на это ушло три минуты, зато разговоров было!.. Л о тайно восхищался. Будучи в хорошем расположении духа, я его простил.
Стоило нам оказаться рядом, как мы отыскали кнопку, заставлявшую стену разъехаться, и составили кровати вместе у окна. Боюсь, что на пару дней мы были потеряны для общества. Ни я, ни она уже довольно давно не имели любовника. А такой женщины, как Белая Гора, у меня не было никогда, хоть я и переменил их буквально десятки. Она говорила, это потому, что я никогда не спал с селеде-нианкой, и я тактично соглашался, решив не вспоминать больше о пяти ее незабвенных соплеменницах.
Женщины Селедении, равно как и мужчины, действительно больше, чем жители нормальных планет, искушены в утонченной технике сексуального самовыражения. Это составная часть их «целостности» (кажется, я не могу подобрать правильного английского слова). Она и мешала Ло - и не ему одному - всерьез воспринимать Белую Гору как художника. Для поддержания «целостности» селеде-нианцы должны считать искусство повседневным занятием, не превосходящим по важности сердечные и телесные дела.