Внутри храма не было никаких архитектурных украшений — только уходящая перспектива стен и громадные окна. Поэтому пространство не казалось замкнутым, а как бы открывалось навстречу всей красоте земли и человеку — созидателю. И лицом к входу — фигура женщины.
Сейчас перед Роурком не было ничего, но Роурк думал о Храме как о законченном здании, помня до мельчайших подробностей все эскизы и ощущая их в кончиках своих пальцев.
Затем он пошел к студии.
— Одну минуту, — ответил голос Мэллори, когда он постучал.
Доминика сошла с возвышения и накинула халат. Мэллори открыл дверь.
— Извини, что мешаю, Стив. Но уже полдевятого, и если вы не собираетесь уходить, может быть прислать вам ужин.
— Не знаю, у нас что-то не ладится. Давай покурим. Мэллори был расстроен. Он целый день пытался заставить Доминику принять нужную ему позу, но у них ничего не получалось. Сейчас он ходил из угла в угол и нервно курил. Потом он сказал:
— Одевайся, Доминика. На сегодня хватит.
Доминика ничего не ответила. Она стояла, завернувшись в халат и не сводя глаз с Роурка. Внезапно она спросила:
— Ты этого хочешь, Стив?
Она быстро сбросила и нагая пошла на свое место. Мэллори смотрел то на неё, то на Роурка. И вдруг увидел то, что пытался добиться от нее целый день. Она стояла перед ним, напряженная, как натянутая струна, откинув назад голову и вытянув по бокам руки, ладонями наружу. Стояла, как стояла уже много дней подряд, но теперь её тело жило, оно все трепетало, казалось, что сейчас оно упадет и разлетится в дребезги.
Мэллори швырнул сигарету в другой конец студии.
— Стой так, Доминика! Стой так!
Он работал. Доминика стояла неподвижно. Роурк смотрел на неё, прислонившись к стене.
После конца рабочего дня на строительстве часто оставалось четверо — Роурк, Мэллори, Доминика и Майк, не пропустивший ни одного здания Роурка.
Они собирались в студии. Там не было стульев, поэтому Майк сидел на возвышении, Роурк растягивался на полу, положив руки под голову, Доминика сидела на единственной табуретке, а Мэллори готовил сосиски и кофе, рассказывая различные истории. Доминика смеялась как ребенок.
Они никогда не говорили о работе. Им просто было хорошо всем вместе. Они отдыхали. Здание, которому они отдавали себя, и которое виднелось недалеко от открытой двери, давало им на это право.
Через месяц прекратились работы на строительстве Аквитании: у корпорации были финансовые трудности. Здание стояло незаконченным.
— Я добьюсь продолжения строительства, — сказал Лансинг. — Но надо набраться терпения. Надо ждать. И, может, быть, долго.
