– Адрес продиктуйте, пожалуйста, – шмыгнула носом Олимпиада Петровна и полезла в сумочку за платочком.
Паренек оторопел.
– Так вы же… знакомые? Или нет?
Олимпиада Петровна попала впросак. Она даже бойко двинулась на выход – когда дело запахло смертью, и детективный пыл угасал стремительно и недостойно.
– Знакомые! Но мы с ней в автобусе познакомились, – нашелся Дуся. – Так что диктуйте адрес.
– А… а у меня нет…
– Есть. Вы же принимаете людей со всякими анкетами, знаю я вас.
– Нет, мы можем и без анкет, просто заплатите и ходите. Кстати, вы же хотели учиться кройке, я правильно понял?
– Хотел, – гудел Дуся. – А теперь больше не хочу. Сейчас мне интересно знать адрес моей несчастной знакомой. Давайте, смотрите там, где у вас записано?
Парень, наконец, открыл двери, прошел в небольшую комнату и стал рыться в шкафу.
– Вы понимаете, мы можем не обладать достоверной информацией, что нам говорят, то мы и пишем, но если…
– Давайте что есть.
Паренек вытащил замусоленную тетрадку и быстро продиктовал адрес:
– Попова Дина проживает… сейчас скажу… Ага, вот, улица Романтиков, семь, квартира один, вас устроит?
– А больше у вас ничего не записано? – на всякий случай спросил Дуся.
– Записано. Вот – заплатила в прошлом месяце, а в этом еще не отдавала. Прямо и не знаю, что с оплатой-то делать… – снова загрустил педагог. – Слушайте! А может, вы заплатите? А чего, вы же знакомые?
– Хорошо… – лягушкой надулся Дуся. – Сколько надо за месяц?
– Да всего-то полторы тысячи! Сущие пустяки! И в самом деле, мне какая разница, от кого деньги получать, правда же?
– Конечно! – в тон ему радостно проговорил Дуся. – Конечно, сама покойница не может деньги принести, занята – похороны у нее, а мы за милую душу! Только вы сначала от вашего профсоюза на венок девчонке выделите тысячи две.
– С… Сколько? – выпучил глаза парень.
– Да всего-то две! Сущие пустяки! Вы же знаете, по похоронным расценкам, это крохи! А я вам тут же отсчитаю полторы за дальнейшее обучение Дины Поповой!
Парень демонстративно уставился на ворону в окне и дальше разговор поддерживать не хотел, обиделся. А Дуся и не настаивал. Он выскочил за двери и теперь величаво вышагивал рядом с маменькой.
– Дуся, ты знаешь, я заболела, – проблеяла маменька и два раза фальшиво чихнула. – Вот прямо так печень разыгралась, и давление куда-то упало…
– Ты, маманя, давление подними и давай не расстраивай меня. Я ведь и один могу работать. Только сходи со мной к этим Поповым, все-таки там у людей печаль, а я совсем не умею с чужими людьми печалиться. Могу, опять же, ляпнуть что-нибудь неподходящее. Ты хоть моргнешь, где надо. Чего ты дезертируешь?
