Баранов оказался в плохо освещенном просторном помещении с невысоким потолком. Здесь не было ни лепнины, ни картин, ни наборного паркета – вообще никакого украшательства. Только вещи – статуи, вазы, какие-то железки, сложенные на столах.
Дима поискал на стене, нашел выключатель. Подвал залило неприятным резким светом, и тотчас загудели лампы. На мгновение Диму крепко схватил ужас: он стоял среди вещей, награбленных из какого-то богатого гераклейского дома. Здесь были маленькие статуи из садика и хорошая посуда. По правде сказать, такой красивой Дима никогда не видел. Но имелись и битые плошки и даже обломок штукатурки с фрагментом неприличной надписи.
– Могу я узнать, что вам понадобилось в служебном помещении?
Голос прозвучал по-русски. Баранов удивленно обернулся, ожидая, что странное продолжится, и он увидит человека в домашней тунике и легких сандалиях. И с волосатым злобным рабом-телохранителем за плечом.
Однако на незнакомце был самый обыкновенный коричневый костюм, разве что сильно мятый и потертый. Человек этот обладал неопределенным возрастом и очень заурядной внешностью. Дима подумал про него: «облезлый» – больше ничего на ум не шло.
Он разглядел наконец нашивки космической службы и, непонятно почему, стал еще более бледным, хотя цвет лица у него и так был неважный. Дима не раз уже сталкивался с тем, как странно реагируют горожане на его униформу. Возможно, потому, что звездолетчики и все прочие инстинктивно воспринимали друг друга как две отдельные расы.
– А вы кто? – спросил Дима.
– Вишняков Евгений Петрович, – ответил человек безупречно вежливо, – директор Эрмитажа.
– Простите, – сказал Дима. – Я как-то заблудился. Здесь никого не было. И ничего не написано.
– Обычно проход под лестницей перегорожен деревянным щитом, – смягчился Вишняков. Он нашел за статуей мальчика на дельфине табурет и устало сел. – Чем могу служить?
– Что? – растерялся Дима. – Да я так… посмотреть.
– Парадные залы наверху.
– Мне не парадные… а откуда эти вещи?
– С юга Италии.
– Нет, я хотел спросить – откуда они у вас?
– Результаты раскопок, приобретения… – Вишняков показал на мальчика с дельфином. – Эту еще четыреста лет назад купил граф Шереметев… А что?
– Не знаю, – честно сказал Дима. – А надпись читали?
– Какую надпись? – удивился Вишняков.
Дима взял обломок штукатурки.
– Эту. «Что сирийцу морковь, то…» Знаете, как заканчивается?
– Как?
– «…то римлянину каша».
Вишняков поднял бесцветную бровь. По лбу побежали складочки.
