Бертран с готовностью отрекся от соблазна и всяческой ереси, плюнув для убедительности на пол и изрыгнув страшное проклятие. Каноник высунул нос из-за занавески. В глазах у отца Гугона блеснули слезы.
– Дитя мое, – сказал он, – если бы вы знали, как много радости доставила мне сегодня ваша несдержанность!..
* * *
После мессы Бертран отправился проведать на рыжую суку. Собака узнала его и несколько раз приветливо стукнула хвостом по полу.
На псарне Бертран столкнулся с эн Раолем, и они, выйдя оттуда рука об руку, принялись прогуливаться по саду. Разговор очень быстро перешел на ту тему, которая неотвязно заботила Бертрана.
– Я – старший брат, наследник родового имени, – горячо говорил Бертран. Говорил – а сам между тем с завистью оглядывал то высокие стены, то башни, то крепкие и красивые строения. Добрый замок у эн Раоля.
– Да, да, – говорил эн Раоль. – Эн Гильаберт де Вильнев передавал мне, о чем вы спрашивали… Наемники…
Бертран вдруг остановился и впился взглядом в своего собеседника.
А эн Раоль вздохнул.
– В моем Фонтенэ сидит и пухнет от скуки некто Хауберт и с ним еще одиннадцать отъявленных мерзавцев, говорящих на варварском наречии. Они именуют себя «одиннадцать апостолов»…
Бертран слушал с упоением, будто сладостную музыку. Эн Раоль взял его за руку и молвил проникновенно:
– Скоро у Хауберта кончатся деньги, которые можно пропивать, и тогда эти «апостолы» снова примутся за грабеж. Если вы предложите им хороший заработок, они примут вас с распростертыми объятиями, эн Бертран!
Бертран покусал губу.
– Хорошо, – сказал он Раолю. – Я уведу наемников с вашей земли!
* * *
Вечером, принимая из рук Жеана полотенце, чтобы вытереть лицо, Бертран, обычно не пускавшийся в долгие рассуждения с холопом, вдруг спросил:
– Почему к мессе не ходил?
Жеан поставил таз с водой на пол, выпрямился и, переступив с ноги на ногу, молча посмотрел в лицо своему хозяину. Бертран ждал. Жеан вздохнул и, собравшись с силами, ответил:
– Так ведь… ерунда же все это.
– Что – ерунда? – грозно осведомился Бертран.
– Ну… месса… – Жеан перевел дыхание. – Этот проповедник, Мартен, святой человек… Он хорошо учил. Будто к каждому в самую душу заглянул. Строгий…
– Я тоже его слушал, – напомнил Бертран. – Так почему к мессе не ходил?
Жеан заметно осмелел.
– А Мартен говорил, что Иисус вовсе не устанавливал мессы. И потом… Это тоже Мартен говорил… Как это гостия может быть телом Христовым? Каким бы большим ни было это тело, его бы давно уже съели…
