мы еще живы – но это ненадолго.
Она помолчала.
– Когда я думаю об этом – мне становится страшно, Влад.
– Почему, Эли?
– Потому что я боюсь, что когда мы умрем там– здесь тоже все кончится. Навсегда.
– Ну, здесь мы уже умерли, – наигранно усмехаюсь я. – Но даже если ты и права, и все это – побег от смерти, то когда наши настоящие тела там умрут, мы останемся здесь. Нам просто перестанет сниться этот сон.
– Я очень на это надеюсь Влад, – Эльвира серьезна, как никогда. – Но еще больше я боюсь другого. Я боюсь, что там мы очнемся. И жизнь вновь станет серой и скучной. Как раньше. Как у всех них. А это все окажется только сном…
Вот как? Девочка моя, ты убежала от жизни – сюда, ко мне; и теперь боишься вернуться?
Вот это – действительно страшно!
Я не стал говорить ей о своих подозрениях.
Я очень надеялся, что это все же сон, видение; может быть – прорыв в какую-то другую, невероятно искаженную реальность. Кто знает, на что способна извращенная, уже не человеческая психика не-мертвого?
Сон разума рождает чудовищ. А сон чудовища?…
Но если Эльвира все-таки права, и все это не просто сны – то там нас отнюдь не лечат, отнюдь не пытаются вернуть к жизни. Этого она может не бояться.
Все гораздо хуже.
Там на нас ставят какой-то эксперимент. Там нас ведут по сценарию, в конце которого может ждать только одно…
Так что пусть уж лучше все это окажется просто сном, кошмаром для вампиров. Кошмаром, которым мы пытаемся отгородиться от самих себя!
Да, отгородиться, защититься! Потому что если на самом деле мы лежим там, то все, что происходит здесь – сон, иллюзия! Все это – чей-то идиотский сценарий, безумный эксперимент… Но ведь тогда на нас нет вины, нет ничьей крови! А это значит… это значит, что мы, сами того не осознавая, хотим, чтобы кошмар оказался реальностью, встал между нами и нашей истерзанной, умирающей совестью, ее останками!
Но рано или поздно совесть умрет в нас окончательно.
И тогда мы проснемся.
Проснемся здесь.
Или…
«Еще немного – и я просто сойду с ума,» – мысль была на удивление трезвой и отстраненной.
* * *
– Ну, ребята, у вас и шутки! Вы б еще и крышку заколотили! Так же и задохнуться, блин, можно…
Эли не удержалась и хихикнула.
Крышка со стуком упала на пол, и капитан Прохоренко сел в гробу, являя собой живую (ну, скажем, условно живую) пародию на воскрешенного Лазаря. Встает из гроба Лазарь, оглядывается по сторонам, и заявляет: «А вы, блин, кто такие? Почему здесь собрались? А ну-ка, предъявите документики!»
