Он продолжал свою блестящую речь, глядя на меня выпуклыми честными глазами, и поэтому не видел то, что видел я. Его рука задела один из ростков. Конусоид рассыпался так легко, как будто был слеплен из песка. В одно мгновение растение превратилось в черную пыль, изгадившую горшок, в котором еще побулькивал насосик, подающий к омертвевшим корешкам уже совсем не нужную питательную смесь. Конусоиды были мертвы, неведомые вирусы убили их в считаные минуты после того, как с горшков были сняты защитные колпаки, я это понял сразу, как только увидел ростки, понял, но не захотел поверить. И вот – поверить пришлось. Нет, ни один конусоидовод не посмеет упрекнуть меня в том, что растения погибли по моей вине, напротив, мне будут сочувствовать, сопереживать, говорить глупые утешительные словечки. Но разве мне нужно чье-то сочувствие? Или чья-то жалость? Ростки погибли, да. Но Рыба-Кит был еще жив.
Мало того – он с пафосом закончил свою речь, убедительно доказав, что прав был он, а не я, и вдруг его взгляд остановился на обращенном в пыль конусоиде. На его лице появилось растерянное выражение. Мельком взглянув в мою сторону, он кинулся бежать, и это было самое лучшее, что он мог сделать.
Когда-то в уже достаточно отдаленной молодости я неплохо бегал на средние дистанции, да и сейчас еще многим дал бы фору. Рыба-Кит с заячьим писком несся впереди меня и, оборачиваясь на бегу, пытался что-то кричать, но я его не слушал. Расстояние между нами сокращалось. «Убью, – исступленно думал я, делая гигантские прыжки. – Или загоню в реку». Река была уже близко…
И тут я потерял сознание.
Очнувшись, я обнаружил себя лежащим на траве недалеко от реки и, повращав глазами, заметил знакомую жабью морду, высовывающуюся из воды несколько выше по течению, а рядом со мной – Рыбу-Кита с лоснящейся и ничуть не виноватой физиономией. Один гад другого стоил. Я попытался пошевелиться, но безрезультатно: из моего правого бедра торчала оперенная анестезирующая игла. Вельбот защищал право человека на жизнь. Прикинув на глаз расстояние, я оценил великодушие механизма: он не препятствовал мне преследовать негодяя в пределах зоны защиты и вмешался лишь тогда, когда мы опасно приблизились к границе, за которой одно из гарантированных прав могло быть нарушено. Но мне было все равно, какими соображениями руководствовался вельбот. Ростки, мои ростки… Я был уничтожен. Я был втоптан. Да, втоптан. В землю. Ногами. По самые уши. Нормальный мерзавец удовлетворился бы этим сполна, но фанатику не терпелось попрыгать сверху, утаптывая меня поплотнее. Поглубже. Чтобы уже не распрямиться. И конечно, со слов Рыбы-Кита выяснилось, что во всем виноват я сам, поскольку, обладая исключительно мощным психополем, дарованным мне природой, не пожелал обратить свое дарование во благо, «и вот к чему привело столь легкомысленное противодействие усилиям специалиста», но вообще-то с научной точки зрения этот случай очень интересный, так как открывает новые возможности для усиления пси-воздействия на объекты путем использования интерференции двух направленных и противоположных по знаку психополей…
