Она вернулась в комнату и поискала веревку. В стенном шкафу были груды хлама: тонкой проволоки, гнутых гвоздей, планочек, бутылочек, старых пластинок и кусков обоев, каких-то жестянок, педаль от велосипеда, плакат о пользе канцелярского клея, сито, закрытое газетой с заголовком «Факт истории». Ничего, похожего на веревку. Придется вешать так.
Чепуха. Я уже совсем неврастеничка.
В дверь коротко позвонили и Людмила вздрогнула: здешний звонок был непривычно резким.
– Это ты? – спросила она сквозь двери.
– Я.
Она открыла.
– Очень хорошо, что ты пришел. Мне нужна твоя помощь.
– Чтобы повесить покрывало?
– Да. Откуда ты знаешь?
– Я вспомнил, что ты стирала и вспомнил о нашем балконе. Я думал о тебе.
– Это на тебя не похоже, – сказала Людмила, – но спасибо.
Почаще думай обо мне и увидишь, что это не так уж плохо. Я удивительная женщина: за все это время я не устроила тебе ни одного скандала.
– Разве это так удивительно?
– Скандалы – главное оружие несвободных женщин. Я вообще-то не скандальна, хотя могу. Ты еще успеешь меня оценить.
– А если не успею? – спросил Валерий.
– Успеешь, вот только повесим белье и я начну. Что, испугался? Я пошутила, не пугайся так.
Валерий разулся и вышел на балкон.
– Надень тапочки, простудишься.
– Не хочу.
– Какой-то ты странный сегодня.
Людмила замолчала, взяла его за плечи и повернула к себе – совершенно мужским движением. Заглянула в глаза.
– Что ты там увидела?
– Ты очень напряжен.
– Да. Ты тоже.
– Наверное, это магнитные бури, – Людмила взяла покрывало и встала ногами на стул, – держи меня крепче.
Валерий взял ее за талию и посмотрел на свои пальцы.
Пальцы побелели.
– Не дави так сильно, – сказала Людмила, – я же тебе не силомер.
Она повесила первую прищепку. Еще несколько секунд и будет поздно. Решайся!
Валерий неуверенно подтолкнул Людмилу и она покачнулась и наклонилась.
– Ровнее держи. Не помощь, а черт знает что. У тебя откуда руки выросли? Я же сказала, не дави так, ты меня проткнешь!
Она поставила еще одну прищепку и посмотрела вниз.
– Что с твоим лицом?
– А что с моим лицом? – эхом откликнулся Валерий.
– Оно какое-то яростное. Чего ты хочешь?
– Я хочу… – начал Валерий и сбился.
– Ты хочешь?
– Я хочу.
Людмила спрыгнула со стула, оставив покрывало болтаться, спрыгнула и прижалась к нему:
– Наконец-то!
Он пробовал вырваться и сказать что-то в свое оправдание, но Людмила уже толкала его в комнату, впиваясь поцелуями в губы, щеки, глаза, переносицу, подбородок.
– Сорви, сорви с меня одежду, – хрипел ее голос, – я люблю, когда срывают!
