Сталин прерывал Берия, как обычно слегка приподняв правую руку, а затем сказал: "Подожди, Лаврентий. Немцы уже под Волоколамском, а ты тут мне рассказываешь бог знает что. Я не думаю, что можно выиграть войну при помощи какого-то химического элемента, которого никто и никогда реально не видел. Тебе не кажется, что тут пахнет дезинформацией? Мне представляется, что они изо всех сил стараются отвлечь советских ученых от работы по новым видам вооружений, раскачать нашу экономику и столкнуть нашу промышленность с рельсов военного производства".
Высказав свои сомнения и приведя Берия в некоторую растерянность, он добавил: "Мне хотелось бы знать, Лаврентий, соответствует ли законам природы взрыв с эквивалентной мощностью в тысячи тонн тринитротолуола? Ну, отправь эти документы нашим ученым на экспертизу".
На том встреча и закончилась.
Вероятно, Сталин имел в виду не обычных ученых, работающих по своему выбору в том или ином институте и способных выступить в качестве консультантов, но вызванных из лагерей и работающих в так называемых "шарашках" - специальных тюрьмах, где они занимались выполнением тех или иных работ и решением научных проблем по заданиям государства. Эти ученые, среди которых находились и всемирно известные, были помещены в лагеря после того, как их приговорили к наказанию якобы за шпионаж и измену. Но с началом войны Сталин решил, что их потенциальная полезность перевешивает их "преступления", почему и вытащил их из ада, для того чтобы перевести в "специальные институты", где их прилично одели, накормили и предоставили им постели с белыми простынями. И тем не менее они оставались рабами, которые день за днем и неделя за неделей работали над военными проектами. Одни из них занимались исследованиями в области криптографии, другие - подводными лодками, третьи - бактериологическим оружием. Свое новое место назначения они и называли "шарашками". В Советском Союзе существование таких тюрем держалось в строгом секрете. Об этих заведениях, расположенных в Москве, Болшеве, Таганроге и других местах, не было известно обычным гражданам и семьям заключенных. Так что, когда Сталин дал Берия указание направить материалы "нашим научным экспертам", подразумевались именно обитатели "шарашек"1.
Читатель без труда представит себе, что те физики, к которым обратился Берия, оказались в положении по меньшей мере деликатном. Вопрос Сталина подобен той загадке, которую король из сказок задавал претендентам на руку его дочери-принцессы. Если оказывалось, что претенденты не могут дать ответ, они сильно рисковали оказаться на лесосеке в одном из сибирских лагерей. Если же они давали плохой ответ, то могли получить пулю в затылок. Хороший ответ, каким бы он ни был, давал им возможность жить в относительном комфорте. Физики из шарашки знали, что нужно говорить, чтобы выжить, - они выходили из положения, отвечая уклончиво: "Сделать урановую бомбу можно, но это займет много времени".
