– Меня называют Псом, – сказал черный человек, – Но это – не важно. Ты можешь называть меня как угодно. Можно даже сволочью.
Пес взмахнул рукой, клинок блеснул.
– Мерзавец... – пробормотал посол, когда рана на горле затянулась, и кровь перестала заливать рот. – Подонок...
– Так меня тоже называют, – сказал Пес. – Всяко бывает.
Он склонился над лежащим послом.
– Ты думаешь, что уже изведал боль? Что дьявольское снадобье тебя защитит? Глупости все это. Полное дерьмо. Все только начинается, и ты только начинаешь постигать боль. Все ее значение. Я всегда был вынужден осторожничать, пытая людей... Чтобы не умерли раньше времени. А с тобой все проще... Вот если обычного человека ткнуть вот сюда клинком...
Пес медленно погрузил лезвие под ребро послу.
– Вот сюда...
Посол захрипел и засучил ногами.
– И потом вот так повернуть... Хриплый выдох. Даже уже и не стон.
– Человек должен умереть. Обычный человек. Но ты... Перекатиться на спину послу мешали связанные сзади руки, поэтому он лежал на боку.
– Теперь нужно просто подождать, пока у тебя зарастет эта смертельная рана. И можно начинать снова. С той же силой, в ту же боль, – Пес снова взмахнул кинжалом.
Капли крови слетели с лезвия и упали на лицо деревянного Иисуса. Распятие кто-то свалил на пол. Кровавые бусинки испятнали лицо Бога.
– А еще боль можно сделать непрерывной, – прошептал Пес, присаживаясь на корточки возле своей жертвы. – Нужно воткнуть клинок и медленно вращать его... Медленно... Чувствуешь, как плоть рвется и зарастает одновременно? Чувствуешь? Посол закричал.
– Не нужно орать, – посоветовал Пес. – Все равно никто не услышит. Добрые жители этих мест вырезали католиков... Чтобы не мешали поклоняться Богу по-своему... Чтобы не угрожали чистым. Чтобы... Ну, там еще, чтобы землю пахотную не занимали... пастбища... Этот храм они обходят стороной. Тут уже и брать-то нечего. Правда, забавно? В Святой земле сарацины не трогают храмов... почти не трогают. Они считают христиан людьми Книги... Почти равными себе. Эти дикари даже уважают чужие убеждения... А вот мы... мы сами... Мы ненавидим друг друга за то, что кто-то из нас дерзнул утверждать, что Сатана – Сатанаил – был старшим братом Иисуса... Или за то, что кто-то это отрицает...
Посол снова закричал. Черная птица, сидевшая где-то под сводом, сорвалась с места и вылетела в открытую Дверь, под дождь.
– Ты думаешь, я не понимаю, что ты сейчас чувствуешь? – спросил Пес, проворачивая кинжал. – Понимаю... Я ведь, когда выпил того же дьявольского снадобья, все попробовал на себе. И вот так... и так... особенно больно, когда вот так...
