Хватит ли у Юстина сил все три часа хранить мужество – и не дать князю повода для злорадства?
Он сам выбрал свою судьбу. Но, может быть, его отчаянная воля к неприкосновенности собственной души – всего лишь предрассудок? Вроде брезгливости к домохранцам?
Он мог бы быть князем… Он мог бы прожить счастливую жизнь рядом с любимой женщиной. Воспитать детей.
Толпа глядела на приговоренного разбойника со священным ужасом. Странная усмешка на покрытом шрамами лице вгоняла обывателей в дрожь.
Кое-кто защищался от его взгляда домашними оберегами.
Кое-кто вытирал слезы. Те, в чьей бесправной жизни не на что было надеяться, кроме как на внезапную помощь Благородного Юса…
Телега свернула. Дорога была позади; впереди была площадь, помост, зрители, и, конечно, Радим на особом возвышении.
Цепи снова натянулись; Юстина вытащили на помост, он увидел крепыша в красной накидке палача, с круглыми карими глазами, с нескрываемым любопытством глядевшими сквозь прорези. Заморский мастер был польщен громкой славой своего клиента; радостно суетясь, он что-то объяснял благосклонно слушающему Радиму, по очереди показывал инструменты, водил пальцем по своему животу, вдаваясь в анатомические подробности.
С Юстина сняли рубаху, растянули его руки в стороны, плашмя положили на деревянное колесо…
Он стоял перед белой, покрытой толстым слоем известки стеной. На стене был нарисован углем эшафот, палач, колесо – и распятая на колесе обнаженная человеческая фигура.
Юстин вздрогнул. Увидел поверх рисунка на стене – свою собственную тень; обернулся.
Полутьма. Небольшой зал. В центре его – стол, на столе кувшины и бутылки, блюда, кубки. Огоньки свечей – но какие-то тусклые, будто ночные бабочки. Два кресла.
За спинкой одного из них Юстин увидел высокую фигуру, и полутьма вокруг нее сгущалась, превращаясь во тьму.
– Добро пожаловать, – сказал Ос, Хозяин Колодцев. – Как ни странно, эти три часа тебе приятнее будет провести со мной, чем с ними… Тебе не кажется?
Юстин мельком взглянул на рисунок на стене. Картинка чуть изменилась теперь – палач взялся тешить князя искусством.
Юстин посмотрел на свои руки. На запястьях медленно бледнел след железа.
– Прошу к столу, – сказал Ос, Хозяин Колодцев. – Три часа пройдут, и ты отправишься в смерть, однако здесь, за этим столом, тебе будет проще думать о жизни… Ты ведь не побрезгуешь выпить со мной?
– Нет, – сказал Юстин. – Я благодарен.
– Тебе не за что благодарить. Пей.
И они выпили.
