Он сбавил газ, стараясь найти какую-нибудь пристань, встревоженный оттого, что пятно света залило низкую ржавую стену на берегу. А следом — еще одно светлое пятно.
Баржи, внезапно догадался он. Ведь это был шахтерский поселок. Это были баржи для руды, не такие большие, как те, которые приходили с севера; однако все вокруг и было портом; и нашлось местечко, куда могла приткнуться носом маленькая лодка, и был там трап, ведущий с нижней пристани на верхнюю, и это означало, что он добрался до цивилизации и можно бы разгерметизироваться: но он не делал этого. Он не подумал, что следует воспользоваться радио, поскольку Джастин ничего об этом не говорил; и в любом случае, он не знал, как это сделать. Он просто снова и снова подавал гудок, пока кто-то не включил на пристани свет, и не показались люди, чтобы посмотреть, что это явилось к ним с реки.
— Тебе звонят по телефону, — проговорил Монитор, и Джастин очнулся от сна, в который незаметно для себя погрузился, и обнаружил, что он всю ночь пролежал, скорчившись на диване в гостиной; звук заставил его приподняться на локоть, затем на руку, а когда Монитор ответил, встать на ноги.
— Я здесь, — сказал он громко Монитору и услышал, как тот передает абоненту:
— Джастин здесь. Минутку, пожалуйста.
Он потер лицо, коловшееся редкой щетиной, и глаза, видевшие нечетко.
— Я здесь, — сказал он, ожидая самого худшего, сердце ухало так сильно, что это даже причиняло боль.
— Доброе утро, — обратилась Ари к нему. — Извини, что побеспокоила тебя в этот час, Джастин, но где Грант?
— Я не знаю, — ответил он. Время. Который час? Он протер глаза и попытался их сфокусировать на расплывающихся цифрах часов на стенной консоли. Пять утра. К этому времени он должен быть у Крюгера. Должен. — А что? Он разве не там? — Он поглядел на арку, где лампы были все еще включены, где стояла нетронутая постель Гранта, как доказательство того, что все было на самом деле, Грант уехал и все, что он помнил, действительно произошло.
Нам это не сойдет с рук просто так.
— Джастин, я хочу, чтобы сегодня первым делом ты поговорил со мной.
— Да-а? — Его голос сорвался. Слишком рано. Он дрожал.
— В восемь-ноль-ноль. Как придешь. В лабораторию первого крыла.
— Хорошо, сира.
Связь прервалась. Джастин потер лицо и сильно зажмурился, стиснул зубы. Он почувствовал себя так, как будто заболевал.
Он подумал о том, чтобы позвонить отцу. Или сходить к нему.
Но Ари предоставляла ему широчайшие возможности для этого; и, возможно, именно такого поступка от него ожидали, или, может быть, Арии пыталась только навести его на мысль, что именно этого ожидают от него, чтобы он уклонился от такого решения. Пытаться «вычислить» ее было все равно, что пытаться «вычислить» его отца.
