Георгий с облегчением заметил, что спал одетым. Только ботинки были сброшены и валялись, нерасшнурованные, рядом с кушеткой на темно-бордовом, с мелким восточным орнаментом ковре. Впрочем, было бы странно, если бы Марфа стала стаскивать с него штаны.
«А сама-то она где? – наконец вспомнил он. – Как же я отсюда выберусь? И хоть спасибо надо бы сказать…»
Он осторожно – почему-то показалось, что непременно заскрипит паркет, – встал, на цыпочках подошел к двери и, приоткрыв ее, выглянул в коридор. И тут же отпрянул, прижался к стене. Напротив была открыта еще одна дверь – кажется, в кухню, – и из-за нее доносились голоса.
– В Дом кино вместе поедем? – Георгий сразу узнал голос Марии Самойловны. – Ты же собирался к обеду вернуться.
– Если успею, Маня, – ответил мужской голос. – Ты меня на всякий случай не жди, поезжай сама.
Голос показался Георгию веселым, хотя произнесена была всего одна, ничего особенного не значащая фраза.
– Поезжай! – Георгию показалось, что он видит, как Мария Самойловна повела плечом – точно так же, как Марфа, – и даже слышит, как при этом звенят ее длинные серебряные серьги. – Неизвестно же, когда Марфа вернется. А как, интересно, я поеду, если он и к обеду не проснется?
– Да проснется, проснется! – засмеялся мужчина; смех у него был такой же веселый, как и голос. – Они же вчера не поздно пришли. Часам к двенадцати точно очухается.
– Бред какой-то! – возмутилась Мария Самойловна. – Мало того, что я вынуждена черт знает кого пускать в дом, буквально человека с улицы, так еще, выходит, обязана ждать, пока он соизволит проснуться!
– Маня, Маня! – удивленно произнес мужчина. – Не понимаю, что тебя так возмущает. Ну, не хочешь – не жди, догадается же он дверь захлопнуть. И с каких пор Марюткин однокурсник – это для тебя человек с улицы?
– Он не ее однокурсник, он на первом курсе учится. У Ромки Муштакова.
– Бедняга! – В голосе снова послышалась улыбка. – Чему же он научится? Ромке-то не до них теперь.
– Ой, Миша, меня меньше всего волнует, чему он научится! Меня Марфа волнует, а вовсе не он.
– И что ты так взъелась на него? – удивился Миша. – Нормальный вроде парень – высокий, видный такой, хоть я и не разглядел особо. Прошел себе тихонько по стеночке и уснул. Ну, развезло – дело молодое, нормы своей еще не знает. Не далее как позавчера, помнится, в дупель пьяный Петька Якобсон уснул в прихожей под вешалкой – и ты ничего, посмеялась только да одеяло с подушкой ему вынесла.
