Капитан промолчал.
– Ну что же, пошли. – Блех встал, надел перевязь своей сабли, небогатой, но с великолепным старинным клинком. – Прошу всех молчать, приказы отдаю только я. Если Зерес поднимет шум, разрешаю тебе, Рубос, пристукнуть его.
Эхо шагов гулко раскатывалось по коридорам. Пока все выглядит довольно внушительно, подумал Лотар. Тем немногим стражникам, которые попадались по пути, Блех не терпящим возражения голосом приказывал следовать за ним. Солдаты подчинялись неохотно. И до них дошло, что власть во дворце не едина, а значит, не имеющему протекции стражнику выполнение любого странного приказа казалось таким же рискованным, как неподчинение самой ясной команде. Пока дело шло на лад, потому что рядом с Блехом находился Зерес, а ему любой из этих вояк обязан был подчиняться, что бы ни случилось.
Но в этой же компании были и те самые чужеземцы, которых еще искали патрули в городе, а значит, все выглядело сомнительно. И поступь стражников, всегда такая твердая, наполненная звоном стали и скрежетом доспехов, скрипом дорогой кожи и шуршанием расписной ткани, на этот раз была тиха и невыразительна по сравнению с тем шумом, который поднимали пятеро людей, возглавляющих группу. А это значило, что солдаты могли в любой момент отступить.
Жаль, нет времени объяснить им, что здесь происходит не дележка власти, а попытка избавить Ашмилону от Нуримана, подумал Лотар. Или так: помимо дележки власти, они ищут и демона. Если после этого стражники вовсе не разбегутся, они станут действовать потверже. А это ох как нужно!
У дверей в апартаменты визиря стояли три гвардейца в иных, чем у стражников, доспехах. Вероятно, их содержали из казны визиря, а потому они будут преданы ему более остальных. Блех подтвердил это, когда подошел к ним и твердым, как лед, голосом приказал:
– Именем его величества, сдать оружие. Один из солдат визиря попытался отмахнуться древком алебарды и закричал. Ему тотчас зажали рот сильной рукой в перчатке и ударами свалили на пол. Двое других подчинились безропотно. Пока стражники действовали смело. Возможно, это объяснялось завистью к людям Мирофарука и полускрытой враждой между двумя отрядами.
Блех толкнул дверь и вошел первым, за ним потянулись остальные. Перед ними простиралась бесконечная анфилада непохожих одна на другую комнат. Она кончалась двустворчатыми высокими дверями, у которых стоял еще один темнокожий солдат, но уже без доспехов. На его шее тускло светился золотой ошейник раба. Скрестив руки на мускулистой груди, без малейшего беспокойства он следил, как подходят все эти люди, которых он привык видеть в коридорах дворца раболепно склонившимися при приближении его господина. На этот раз было иначе.
