— Слава Богу, — вырвалось у Дронго, — я, честно говоря, подумал, что его… В общем это здорово.
— Об этом знают только несколько человек, — строго предупредил Иваницкий.
— Вы могли бы не предупреждать.
— Я обязан об этом предупреждать всех, кто будет посвящен в эту тайну. Нашего коллегу решили убить, и мы до сих пор не знаем, кто это хотел сделать. В данном случае наша осторожность оправданна, и вы не должны обижаться.
— А я и не обижаюсь.
— Значит, мы договорились.
— Сколько вас человек? — неожиданно спросил Дронго.
Иваницкий смутился. Слишком явно, чтобы это скрывать.
— Почему вы спрашиваете? — поинтересовался полковник.
— Узок круг этих революционеров, слишком далеки они от народа, — с улыбкой вспомнил Дронго, — так, кажется, звучали строчки, которые нас заставляли учить.
— С чего вы взяли? — понял его намек полковник.
— Знаю Родионова. Он не будет доверять каждому встречному. Не в его правилах. Сегодня вечером вы мне это косвенно подтвердили, из чего я могу сделать вывод, насколько большая у вас группа ветеранов. Думаю, всего несколько человек. Верно?
— Мы ищем контакты с «Фениксом», — почему-то перешел вдруг на шепот Иваницкий, — но не можем их найти. Пока. Думали, что вы сможете нам помочь.
— Они тоже ищут списки?
— Мы думаем, да.
— Это действительно такие важные списки?
Иваницкий замолчал. Потом наконец спросил:
— Вы знаете, где я работал в КГБ?
— Не знаю. Но догадываюсь, что не в разведке. Вы слишком осторожны, иногда даже чересчур.
— Это упрек?
— Это просто констатация. Так где вы работали?
— В Восьмом главном управлении КГБ. Вы знаете, что это такое?
— Знаю. Связь и шифровальная служба.
— Верно.
— Вы отвечали за какое-то конкретное направление?
— Я возглавлял специальную группу по расшифровке сообщений особо важных агентов КГБ. Доступ к этим документам могли иметь только старшие и высшие офицеры КГБ. С личного согласия Председателя КГБ.
— Значит, — вдруг очень медленно сказал Дронго, — там списки не только внутренней агентуры.
Иваницкий, сделав страшное лицо, огляделся. Затем, чуть успокоившись, кивнул головой. Но ничего не сказал.
«Господи, — с ужасом подумал Дронго, — значит, там списки лучших агентов КГБ, в том числе и зарубежных. За этими списками будут охотиться все спецслужбы мира. Такая информация стоит не миллион, а миллиард долларов».
— Я вас понял, — сказал Дронго, — правда, вы не ответили на мой вопрос. У вас достаточно много единомышленников?
— Не очень, — весьма неохотно выдавил Иваницкий.
