– Потрясающе! – Дэви отпустил ее, раздвинул одежду на плечиках и встал на колени, чтобы рассмотреть незваного гостя. – Черт бы его побрал!
Он переступил через бесчувственное тело, схватил незнакомца за плечи и вытащил из шкафа. Трясущаяся от страха Тильда выглянула наружу:
– Он мертв?
– Нет. Просто без сознания. Лягаешься, как настоящий мул, Матильда!
– Я испугалась. Он схватил меня за щиколотку.
– На будущее поостерегусь следовать его примеру. Да уж, вот это удар так удар! – хмуро заявил Дэви. – Не знаешь, кто он?
Тильда осторожно нагнулась. Совершенно неизвестный тип, лет тридцати с чем-то: темные волосы, на виске кровоточащая шишка.
– Нет. Никогда раньше его не видела.
– Ладно, – кивнул Дэви и, взяв ее за руку, подтолкнул к выходу. – Уходи.
– Что?! – Тильда даже споткнулась, пытаясь заглянуть через плечо Дэви. – Но не можем же мы вот так его оставить…
– Ты можешь. – Дэви неумолимо тащил ее по коридору к лестнице, сжимая руку, словно стальными тисками. – Все это только что переросло из небольшого приключения в серьезное преступление. Проваливай немедленно, беги домой и ни с кем не разговаривай.
– А как же вы? – запротестовала Тильда, изо всех сил стараясь не скатиться вниз, поскольку Дэви безжалостно продолжал набирать скорость. – Я вас не брошу…
– Очень мило с твоей стороны. – Дэви легким пинком водворил ее в кухню и открыл заднюю дверь. – До встречи.
И не успела Тильда оглянуться, как оказалась на улице, под теплым вечерним ветерком. Ей ничего не оставалось, кроме как побрести домой.
А тем временем Гвен тихо завидовала дочери. Повезло ей: подумаешь, всего-навсего взлом и грабеж! Куда предпочтительнее, чем торчать здесь в обществе Мейсона и Клеа!
– Господи, что за времена были, – мечтательно протянул Мейсон, оглядывая галерею. – В ушах так и звучит раскатистый хохот Тони! Какой был человек!
«Какой был человек…»
Гвен молча выложила перед Мейсоном карточки за восемьдесят восьмой год. Сидевшая напротив Клеа следила за ней, как ястреб. Просто глаз не спускала, и Гвен никак не могла понять, в чем дело.
– Помните его вернисаж неоимпрессионистов? В восемьдесят втором? – спросил Мейсон, улыбаясь Гвен. – На нем был синий парчовый жилет, на тебе – маленькое черное платье и золотые серьги-обручи размером с обеденные тарелки. Никогда не забуду.
Гвен слегка выпрямилась, завороженная воспоминаниями.
– Ты была изумительна, Гвенни, – продолжал Мейсон, лицо которого на миг смягчилось в противоположность окаменевшей физиономии Клеа. – Рассекала толпу, и люди улыбались при виде тебя, а мы с Тони стояли в глубине галереи, у двери, вон там… – Он кивнул на дверь офиса. – …и не сводили с тебя глаз. Знаешь, что он сказал?
