Представить, как ладонь ложится на застывший лоб… А дальше – свобода! Мужчина станет нормальным и добрым. Как раньше.
День убийства Мужчина назначил на понедельник. На работе взял отгул и поехал на машине за город. Он знал одно место, бывший глиняный карьер. Дно карьера усеяли кусты и болотца, вокруг густо разрослись тополя. Узкие тропинки вдоль крутых склонов, подсохшие кучки обвалов, похожие на шершавые языки каких-нибудь гигантских животных. Поодаль сочные рыжие холмы с редкими пучками травы. Лучшего места для убийства не найти.
Мужчина добрался туда ровно в полдень. По далекой трассе катились бесшумные автомобили, над карьером блестело солнце.
– Папа, а зачем мы сюда приехали?
Нужно было как можно подробней сыграть роль бесчувственного мерзавца. Впустить вовнутрь побольше гадости. Пусть будет неприятно. Пусть даже надолго. Зато закончится наваждение.
– Прогуляемся, давно мы с тобой не гуляли.
– Это из-за того, что у тебя теперь есть настоящий сын?
– Глупости. Просто много работы, – Мужчина махнул рукой в сторону торчащего впереди корнями к небу выкорчеванного дерева. – Иди.
Они обогнули перевернутое дерево и пошли вдоль карьера.
Невидимые воробьи скандалили в кустах. На подошвы налипала яркая желтая грязь.
– Снимай куртку, понесу. Жарко стало.
Мужчина закинул Сашенькину куртку на плечо и пошел за ним следом. Скоро они углубились в посадку. Сашенька шагал по тропинке, поглядывая вниз, на мешанину луж и кустов.
– Иди, я иду.
На повороте, где тропинка сворачивала от края обрыва к развалившемуся сараю, Мужчина решил – пора.
Сашенька вскрикнул и покатился вниз.
Он лежал ровно, солдатиком, вытянув руки вдоль туловища. Догнав его, рядом упал ботинок. Правый.
Хватаясь свободной рукой за ветви, Мужчина спустился.
Сашенька лежал без движения. Рот был открыт, к губе прилип розовый обломок зуба. Затаив дыхание, Мужчина долго стоял над ним, всматривался в разбитое лицо. От носа отлетела тополиная пушинка и повисла на щеке. «Жив, – подумал Мужчина. – Догадался. Притворяется». Он бросил на лицо Сашеньке куртку, и со всей силы ударил каблуком.
Рыдая и выкрикивая страшные слова, он топтал и топтал куртку. Падал на нее коленями, бил кулаком – пока она не вдавилась глубоко в податливую глину. Только рукава, напружинившись, торчали в стороны.
Утерев слезы и пот, Мужчина поднялся и, не оборачиваясь, полез наверх. Выбрался, попробовал отряхнуть брюки. Они были мокрыми. На правом колене дыра. Он побежал к машине. Завел и погнал к трассе.
