Через полчаса он отловил меня в коридоре по дороге в буфет. Предложил отойти в сторонку, взял за пуговицу и представился:
- Меня зовут Михаил Павлович. Для краткости - Михал Палыч. За глаза - Трехпалыч, вот из-за этого… - Махнул перед лицом своей клешней. - Кстати, я не обижаюсь.
- Очень приятно, - пробормотал я, слегка ошеломленный его откровенностью.
- Да… - Он сунул в рот папиросу, пожевал, не зажигая, и спрятал в кулак. - Касательно экзамена. Вы сколько вопросов выучили? Только честно.
- Честно? - Я пожал плечами. - Ну, половину.
- А еще честнее? - Карие глаза прищурились требовательно.
- Два, - неожиданно признался я. - Один из первой половины и один из второй.
- Два из шестидесяти четырех… - пробормотал он и снова пожевал папиросу.
- А что?
- Отвечали чересчур уверенно. Особенно про Гауссиан - преподаватель еще вопрос задать не успел.
- Допустим, - ощетинился я. - И что теперь? Переэкзаменовка?
- Да нет, зачем же. Вы, кажется, в буфет шли?
- Ага.
- А почему в этот? На седьмом этаже ведь ближе.
- Да, но там сейчас убирают, - ляпнул я.
- Так вы поднимались на седьмой? Я вздохнул.
- Вообще-то нет.
- Понятно. А что у вас в пакете? Ну-ка, живо!
Я, признаться, спасовал перед такой бесцеремонностью. Послушно развел в стороны полиэтиленовые ручки. В пакете не было ничего, кроме зачетки и зонтика.
Михал Палыч кивнул и спросил невпопад:
- А чем вы вообще планировали заниматься после университета? Вот это «планировали» меня сразу насторожило. Я не ответил. Во-первых, не знал как; во-вторых, просто не успел.
- Хотя зачем ждать? - продолжил мысль без пяти минут мой шеф. - У вас ведь каникулы сейчас начнутся. Хотите подработать? Денег много не обещаю, вы же пока по совместительству, зато скучно не будет. Опять же столовая у нас хорошая, недорогая. График работы - гибче некуда. Что еще…
Он много чего еще говорил, этот странный могучий старикан, а я смотрел на него, как мышонок на сыча, иногда даже кивал, только в конце решительно тряхнул головой и спросил:
- Постойте! Почему вы так уверены, что я соглашусь?
Михал Палыч ничего не сказал. Но зыркнул так, что пропала охота переспрашивать.
- Бери чистый лист. Пиши. По центру - два икса, римское двадцать. Дальше с красной строки. В толпе гостей пустое место, вокруг прозрачная стена. Тоска в груди. И взгляд на кресло, где миг назад была она. Написал?
- Сейчас, секунду… Написал. Это стихи, да? - сообразил я.
- Гений! - вздохнул шеф. - Напомни потом, чтобы поднял тебе зарплату. Ты что, все в одну строку записал?
