– Доброе утро, – сказала она. – Это майор Армтаж.
Агнес Лемминг улыбнулась. У нее была очень милая улыбка. Ее карие глаза приятно и мягко светились.
– Да, я знаю. Я так рада.
Но улыбка тут же исчезла с ее лица. Она продолжила с нервной торопливостью:
– Боюсь, что мне нельзя долго разговаривать. Я и так задержалась. Моя мать спросит меня, где я была все это время. А мне сегодня пришлось стоять везде в очередях, столько народу в магазинах.
Как только машина выехала на дорогу, Жиль спросил:
– Кто она? Я с ней не знаком?
Меада помотала головой.
– Нет. Ее зовут Агнесс Лемминг. Она живет в квартире на первом этаже.
– Ее кто-то обижает? Очень похоже на это.
– Ее мать. Если честно, то я считаю миссис Лемминг самой большой эгоисткой в мире. Она сделала из Агнесс рабыню и изводит ее все время. Даже не знаю, как только Агнес выдерживает.
– Замечу, что она может сломаться в любой момент. Но не будем больше говорить о ней, лучше поговорим о нас. Сегодня ты выглядишь лучше. Ты выспалась?
Меада кивнула.
– Ты никогда не мечтала о том, чтобы тайно сбежать со своим возлюбленным или о чем-нибудь подобном?
– Я вообще ни о чем не мечтала.
Он бросил на нее сбоку острый взгляд и сказал:
– Пустое дело предаваться мечтам.
Меада опять кивнула головой.
Он снял одну руку с руля и положил сверху на одну из ее рук.
– Все уже позади. Теперь будем веселиться. Ты расскажешь мне обо всем, что мы делали в Нью-Йорке, о чем говорили; потом я сосредоточусь на услышанном с целью восстановления этого в памяти.
Она не все поведала ему, хотя рассказала о многом: о тех приятных часах, что они провели вместе, где обедали и танцевали, какие пьесы смотрели в театре.
На обед они остановились в одном из загородных придорожных кофе. Меада внезапно спросила:
– Тебе знакома девушка по имени Карола Роланд?
Едва она произнесла это имя, как возникло странное ощущение, будто она бросила камень в спокойный пруд и наблюдает за искаженной картиной отраженных в воде деревьев и неба. Но это было лишь впечатление. Вот что она увидела на самом деле. На его щеках заиграли желваки, шея напряглась. В его ярких голубых глазах блеснуло еле уловимое выражение чего-то знакомого и тут же исчезло. Он медленно сказал:
– Ты знаешь, мне это имя явно что-то напомнило, только не вспомню, что именно. Кто она?
– Она поселилась в нашем доме на верхнем этаже месяц тому назад. Она актриса.
– Молодая?
– Лет двадцать пять-двадцать шесть, или чуть больше, не знаю. Очень красивая.
