— Вообще-то это для племянницы. — Он не мог избавиться от широкой улыбки. На протяжении последнего года ему были неведомы ощущения личной и полной свободы, и тому было много причин. И во время этой встречи он, забыв о задании, словно наверстывал упущенное.
Они укрылись от мороза в итальянском кафе на Тверской и засыпали друг друга вопросами:
— Живешь в Москве?
— Полтора года провел в Испании.
— Господи, Женя, что за тон! Ты словно воевал там! Ты ведь с третьего курса в армию ушел. Где служил-то?
— В разных местах. Учился в Севастополе и Таганроге, дослуживал в составе отряда боевых пловцов. Работал инструктором подводного плавания.
— Не знаю, поймешь ты мое состояние или нет. Я в Израиль перебралась. И — тоже за границу собираюсь. Мы фильм снимаем...
— Что?
— А ты как думал? Я уже пять лет в кинобизнесе. Часть съемок в Тунисе пару месяцев займут. Сейчас штудирую французский. Был в Африке?
— В ноябре прошлого года. Один мой товарищ там застрял...
— Тебя трудно удивить. В каких еще странах ты был?
— В Колумбии, на Мальдивах, в Кувейте, Египте.
— Путешествовал?.. — Ольга вопросительно поиграла черными бровями. — Вижу, не хочешь говорить на эту тему.
— Может быть, позже. На завтра надо кое-что оставить.
Ольга чертыхнулась.
— Как раз завтра-то и не получится. Понимаешь, я переиграла кое-что в своих планах. Знала бы, что встречу тебя... — Она развела руками. — Так что завтра я вылетаю самолетом в Тель-Авив.
— Какой фильм вы снимаете?
— Шпионский боевик.
— Нехило. Бери меня консультантом. Могу подкинуть пару идей.
— Ты опоздал. Нас уже консультирует одна дама. Раньше она в разведке работала. С нами в Тунис намыливается, аккредитацию получила. — Ольга на минуту задумалась, покручивая в руках чашку кофе. — Послушай, ты сейчас без работы?
— Можно и так сказать. У меня доля в испанском отеле. Деньги работают, я — нет. Ты спросила про работу или про трудоустройство?
— И да, и нет. Одну секунду, сейчас все объясню. Ты парень фактурный, просто загляденье.
Официантки глаз с тебя не сводят. Я так вообще тебя сожрать готова, — откровенно призналась она. — Ты вроде как неиспорченный продукт. Кто наш режиссер? Ей тридцать. Ни актерского, ни режиссерского образования не имеет. Самородок. Очень талантлива. Любит личности, типажи. В основном снимает друзей. Они у нее играют лучше признанных звезд. Потенциал нашей картины — парадоксальность языка художника.
— Даже так? — улыбнулся Джеб.
— А ты как думал? Чай, не церковно-приходскую школу окончила, а театральный институт. Знаешь, вот сейчас не жалею, что ты ушел из института. Я про неиспорченный продукт напоминаю. Прямо персик!
