— Прости меня, брат, — напыщенно начал Роман, глядя на Виктора сверху вниз, — за то, что я — спецназовец. За то, что мне нравятся деньги и не нравится нищета. Ты встал у меня на пути, а я по сторонам не смотрю и обходные пути не выискиваю, я просто делаю свое дело. — Он присел на корточки и отер ладонью мокрый лоб Калюжного. — Почему ты решил, что ты лучше меня? К чему этот твой закидон: забери деньги, мне они не нужны? Значит, ты примерный мальчик, а мы уроды?
— Чего ты тянешь, сука?! — Виктора бил сильный озноб, словно он уже корчился в агонии. — Сожрать хочешь и все не можешь наглядеться?
Роман встал.
— Поднимите его, — приказал он двум бойцам, — держите за руки.
Два рослых спецназовца рывком подняли Калюжного на ноги. Парубный с коротким замахом ударил его левой в печень и правой в голову. Виктор обмяк на руках сослуживцев. Роман вынул десантный нож и передал его сержанту Вадиму Савенкову.
— Убей его.
Вадим без лишних слов вонзил клинок в грудь жертве, провернул его и резко выдернул. И быстро шагнул в сторону, словно уходил с линии огня. Из раны брызнула кровь, оросила Романа и сержанта и тех, кто не успел отпрянуть.
— Ему легко умирать, — заметил Парубный. — Он без сознания. — Взгляд старлея пробежал по кругу, на мгновение задерживаясь на каждом бойце. — Любой другой на такую милость может не рассчитывать. В воду его, — он кивнул, не глядя на бездыханное тело Калюжного. Посмотрел на небо, набухшее от дождевых облаков, багряных под закатившимся за горизонт солнцем. Подумал, что к утру дождь смоет все следы на тренажере.
* * *
Утром Роман Парубный встретился с Новицким в Старой части города на Караимской улице. Они прошли в глубину двора через железные ворота. Двор был вымощен белыми плитами и делился на три малых двора, напоминающих собой дворы древнего Иерусалимского храма. На входе Яков вымыл руки под мраморным фонтаном, пробежал глазами по мемориальным плитам с письменами на древнееврейском языке. Он первым прошел во дворик-колоннаду, где на восточной стороне в палисаднике вилась виноградная лоза.
Новицкий указал рукой вправо от себя:
— Там третий двор — двор ожидания.
— Я знаю, — ответил Роман. — Я сто раз здесь был. Пиво пил.
— Ты пил пиво в храме?!
— Я пил пиво на открытом воздухе. Пустую посуду уносил с собой. Я что, задел твои религиозные чувства?
Новицкий представил себе громилу Парубного, одетого, как и сейчас, в теплую спортивную куртку «Найк» и кроссовки. Он напротив алтаря, над которым — в золотом ореоле две скрижали завета с десятью заповедями. Он читает: «Не убий». И прихлебывает из бутылки. «Не укради». Еще один глоток. Напротив алтаря — в виде хоров в два этажа — помещение для замужних женщин.
