Когда?
Дрожащими руками немец поставил чашку на стол.
– Десять лет назад. Я думал, ты знаешь.
– Я не знала. – Она уже справилась с собой. – Как это случилось?
– Его застрелили русские, когда пришли арестовывать. Он всегда говорил, что не позволит, чтобы его взяли живым и судили, как военного преступника. Он ведь никогда не был членом нацистской партии.
– Считалось, что он в безопасности во французском секторе. Как же русские до него добрались?
– Никто не знает, – ответил Иоганн. – Он как будто отправился в советскую зону на встречу с кем-то.
Она вдруг сказала.
– Морис знал. Знал с самого начала.
– Я не уверен в этом, – ответил он. Таня посмотрела ему прямо в глаза.
– А я уверена. Он понимал, что, узнай я о смерти Вольфганга, тут же с ним разведусь.
– А сейчас?
– Все кончено. Я подам на развод.
– А компании? Разве они не часть имущества Бовиля? Она отрицательно покачала головой.
– Нет. Они записаны на мое имя. У меня всегда было ощущение, что, если я переведу их на имя Мориса, Вольфганга надуют в первую очередь.
– Хорошо, что ты так сделала, – сказал Швебель и неожиданно улыбнулся. – Ты теперь богатая женщина, Таня. Все твое. Ты никому ничего не должна. Мне кажется, что Вольфганг именно этого и хотел.
– Да. – Она вспомнила про золотые луидоры в швейцарском банке. Даже когда они жили вместе в Женеве, он ни разу не спросил ее про золото, не попросил вернуть или дать ему доступ к сейфу. Он всегда хотел, чтобы золото досталось ей. Она почувствовала, что сейчас заплачет. Бедный Вольфганг!
– С тобой все в порядке? – заботливо спросил Иоганн. Она подняла голову.
– Да, все уже прошло. – Неудивительно, что Морис был расстроен звонком Иоганна. Для него наступил час расплаты. – Ты сказал, что хотел меня видеть…
Он кивнул.
– У меня есть на примете компания, которая может дать за твою винодельческую фирму хорошие деньги. Они занимаются оптовой продажей.
– Ты думаешь, стоит продать?
– Как хочешь. Но я бы не стал.
– А что бы ты сделал?
– То, что задумали они. Ого может увеличить доходы твоей компании в десять раз.
– Но мы намеренно старались не привлекать к себе внимания. Полагали, чем мы незаметней, тем лучше.
– Прошло уже десять лет. Сегодня всем наплевать. Она взглянула на него.
– Я беременна, рожу в марте.
В его взгляде мелькнуло удивление.
– Тогда ты не сможешь сейчас развестись.
– Разведусь, – отрезала Таня. – Не хочу, чтобы ребенок носил его имя. После развода уеду в Америку. Там и рожу. Отец ребенка американец.
