.
Она притянула к себе мою голову и поцеловала меня. Это явилось неожиданностью, возможно, даже для нее самой. Может быть, сначала это действительно был поцелуй в знак благодарности, но превратился он в нечто более интимное. Она прильнула ко мне всем телом. Ее язык проник мне в рот, словно слепой червь в поисках укрытия.
Даже если бы она и смогла понравиться мне как женщина, то уж, конечно, не до такой степени. Разведя ее руки и освободившись от объятий, я будто бы отстранил от себя мягкую безвольную статую.
— Я нехорошо веду себя? — спросила она. — Я не привлекательна?
— Вы очень привлекательны, — погрешил я немного против истины. — Но дело в том, что я работаю на вашего мужа, и находимся мы у него в доме.
— Ему это безразлично! — Двусмысленный огонек в ее глазах превратился в уголек беспомощной ярости. — Знаете, чем они сейчас занимаются? Она сидит на кровати подле него и кормит его с ложечки яичком всмятку.
— Совершенно невинное времяпрепровождение.
— Я не шучу. Она ему — мать. У него по отношению к ней Эдипов комплекс, а она это поощряет.
— Кто вам об этом сказал?
— Вижу собственными глазами. Она — мать-соблазнительница. Эти яички всмятку — символ. Все — символ.
Герда была в отчаянии и, казалось, вот-вот разрыдается. Она относилась к тому типу женщин, которые быстро приходят в состояние отчаяния, словно начинать строить свои отношения с окружающими с того, с чего начинают они, слишком ненадежно и рискованно. В этом плане ей никогда не суждено было сравниться со своей свекровью.
Но это была уже не моя проблема. Я сменил тему:
— Как я понимаю, вы дружите с Сэнди Себастьян?
— Уже нет. Я помогала ей в изучении языков. Но она оказалась неблагодарным существом.
— Проводила ли она время с Лупом?
— С Лупом? А почему вы спрашиваете?
— Потому что это может оказаться важным. Она часто с ним виделась?
— Конечно нет, в том смысле, в котором вы спрашиваете. Он обычно возил ее куда-нибудь и отвозил домой.
— Как часто?
— Много раз. Но женщины Лупа не интересуют.
— Откуда вам это известно?
— Я знаю. — Она покраснела. — А почему вы спрашиваете?
— Мне бы хотелось взглянуть на комнату Лупа.
— В связи с чем?
— С вами это никак не связано. У него комната в этом доме?
— Его квартира в здании гаража. Не знаю, открыта ли она. Подождите, я возьму наш ключ. — Она вышла, и несколько минут ее не было. Я стоял, смотрел на картину Клее и чувствовал, что она надвигается на меня: человек органически переходил в геометрические фигуры, а фигуры — в человека.
