Сталин. Нет. Мои родители были необразованные люди, но обращались они со
мной совсем не плохо. Другое дело православная духовная семинария, где я учился
тогда. Из протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые имелись
в семинарии, я готов был стать и действительно стал революционером, сторонником
марксизма, как действительно революционного учения.
Людвиг. Но разве Вы не признаёте положительных качеств иезуитов?
Сталин. Да, у них есть систематичность, настойчивость в работе для осуществления
дурных целей. Но основной их метод — это слежка, шпионаж, залезание в душу, издевательство,
— что может быть в этом положительного? Например, слежка в пансионате: в 9 часов
звонок к чаю, уходим в столовую, а когда возвращаемся к себе в комнаты, оказывается,
что уже за это время обыскали и перепотрошили все наши вещевые ящики... Что может
быть в этом положительного?
Людвиг. Я наблюдаю в Советском Союзе исключительное уважение ко всему американскому,
я бы сказал даже преклонение перед всем американским, т. е. перед страной доллара,
самой последовательной капиталистической страной. Эти чувства имеются и в вашем
рабочем классе, и относятся они не только к тракторам и автомобилям, но и к американцам
вообще. Чем Вы это объясняете?
Сталин. Вы преувеличиваете. У нас нет никакого особого уважения ко всему
американскому. Но мы уважаем американскую деловитость во всём,— в промышленности,
в технике, в литературе, в жизни. Никогда мы не забываем о том, что САСШ — капиталистическая
страна. Но среди американцев много здоровых людей в духовном и физическом отношении,
здоровых по всему своему подходу к работе, к делу. Этой деловитости, этой простоте
мы и сочувствуем. Несмотря на то, что Америка высоко развитая капиталистическая
страна, там нравы в промышленности, навыки в производстве содержат нечто от демократизма,
чего нельзя сказать о старых европейских капиталистических странах, где всё еще
живёт дух барства феодальной аристократии.
Людвиг. Вы даже не подозреваете, как Вы правы.
Стадии. Как знать, может быть и подозреваю. Несмотря на то, что феодализм
как общественный порядок давно уже разбит в Европе, значительные пережитки его продолжают
существовать и в быту и в нравах. Феодальная среда продолжает выделять и техников,
и специалистов, и учёных, и писателей, которые вносят барские нравы в промышленность,
в технику, науку, литературу. Феодальные традиции не разбиты до конца.
