Людвиг. Но ведь Романовы продержались 300 лет.
Сталин. Да, но сколько было восстаний и возмущений на протяжении этих 300
лет: восстание Степана Разина, восстание Емельяна Пугачёва, восстание декабристов,
революция 1905 года, революция в феврале 1917 года, Октябрьская революция. Я уже
не говорю о том, что нынешние условия политической и культурной жизни страны в корне
отличаются от условий старого времени, когда темнота, некультурность, покорность
и политическая забитость масс давали возможность тогдашним “правителям” оставаться
у власти на более или менее продолжительный срок.
Что касается народа, что касается рабочих и крестьян СССР, то они вовсе не такие
смирные, покорные и запуганные, какими Вы себе их представляете. В Европе многие
представляют себе людей в СССР по старинке, думая, что в России живут люди, во-первых,
покорные, во-вторых, ленивые. Это устарелое и в корне неправильное представление.
Оно создалось в Европе с тех времён, когда стали наезжать в Париж русские помещики,
транжирили там награбленные деньги и бездельничали. Это были действительно безвольные
и никчёмные люди. Отсюда делались выводы о “русской лени”. Но это ни в какой мере
не может касаться русских рабочих и крестьян, которые добывали и добывают средства
к жизни своим собственным трудом. Довольно странно считать покорными и ленивыми
русских крестьян и рабочих, проделавших в короткий срок три революции, разгромивших
царизм и буржуазию и победоносно строящих ныне социализм.
Вы только что спрашивали меня, решает ли у нас всё один человек. Никогда, ни
при каких условиях, наши рабочие не потерпели бы теперь власти одного лица. Самые
крупные авторитеты сходят у нас на нет, превращаются в ничто, как только им перестают
доверять рабочие массы, как только они теряют контакт с рабочими массами. Плеханов
пользовался совершенно исключительным авторитетом. И что же? Как только он стал
политически хромать, рабочие забыли его, отошли от него и забыли его. Другой пример:
Троцкий. Троцкий тоже пользовался большим авторитетом, конечно, далеко не таким,
как Плеханов. И что же? Как только он отошёл от рабочих, его забыли.
Людвиг. Совсем забыли?
Сталин. Вспоминают иногда, — со злобой.
Людвиг. Все со злобой?
Сталин. Что касается наших рабочих, то они вспоминают о Троцком со злобой,
с раздражением, с ненавистью.
Конечно, имеется некоторая небольшая часть населения, которая действительно боится
Советской власти и борется с ней. Я имею в виду остатки умирающих, ликвидируемых
классов и, прежде всего, незначительную часть крестьянства,—кулачество. Но тут речь
идёт не только о политике устрашения этих групп, которая действительно существует.
Всем известно, что мы, большевики, не ограничиваемся здесь устрашением и идём дальше,
ведя дело к ликвидации этой буржуазной прослойки.
