– Да понял-понял!
– Да ты не тупо смотри, не со скукой смертной, а с вожделением! – повысил голос Обухов. – Репетируем еще раз! Никита, выйди из кадра! Света, поворачивайся спиной!
Несколько секунд в мебельном павильоне царила тишина, которую прервал рык Обухова:
– Никита, у тебя не сладострастная улыбка получается, а звериный оскал! Ты как будто ей сейчас в живот вцепишься и начнешь грызть! Нежно, нежно и в то же время сгорая от желания! Давайте еще раз.
– Кость, ну чего ты зря паришься? – прошептал на ухо Обухову подошедший сзади Леня. – Ты тут хоть обосрись, хоть пополам тресни – не сможет он тебе страсть и вожделение изобразить.
– Почему? – в полный голос спросил, обернувшись к фотографу-осветителю, Обухов.
– Ты чего кричишь? Тише, – все также шепотом попросил начальника Леня. – Да потому, что голубой. Вот если б ты вместо Светки мальчика смазливенького к нему в кадр загнал – тогда другое дело.
– Так, все пока свободны! Света, Никита, отдыхайте. Пять минут можно покурить.
Обухов отвел фотографа в сторону:
– Да ведь он вроде женат, вон и кольцо на руке!
– Ну и что? Ты, Кость, наивный, как я не знаю кто! Семьдесят процентов педиков или были женаты, или и по сей день живут в счастливом браке. Чтобы открыто признаться в своей нетрадиционной ориентации, надо Борей Моисеевым быть, на худой конец – Шурой. Остальные шифруются.
– А как же он стриптизером-то работает? Он же перед бабами раздевается, на «капусту» их раскручивает.
– А бабы, по-твоему, на его рожу, что ли, смотрят? Нет, дружок, для их ясных очей другие точки притяжения есть.
– И чего теперь делать? – растерялся Обухов.
– Да ничего. Сейчас верхний свет уберем, торшер с красным абажуром включим – и полный порядок. На экране все равно не будет видно, как этот педик на телку смотрит: с вожделением или как на ведро картошки. А вот его играющие мускулы и круглая крепкая задница бабам придутся по душе. Нам же с тобой больше ничего и не надо.
В четыре часа, отсняв дублей двадцать, Обухов уступил место Лене. Тот, не мудрствуя лукаво и не требуя от секс-гиганта невозможного (единственное, о чем попросил, – не загораживать Светкин живот и не поворачивать физиономию к фотообъективу больше чем на треть), отщелкал целую флешку.
Из мебельного центра уходили в шестом часу. Мужественный Никита, зад и бицепсы которого в скором времени будут сниться по ночам тысячам российских женщин, кокетливо помахав рукой, влез в свою «Мазду» и умчался, даже не предложив партнерше куда-нибудь подбросить. Это сделал Обухов, но девушка отказалась: через час у нее неподалеку от мебельного центра была назначена встреча с приятелем.
