– Не-ет… – протянула она. – Знаете, если здесь еще и кухня хорошая…
– Нормальная. Европейская, но могут и русскими щами накормить. Хотите щей?
– Но ведь как бы… вечер уже… – замялась Мила.
– Наплевать! У них тут щи всякие есть. Мне нравятся кислые с белыми грибами. Как говорится – умереть – не встать! Может быть, к черту условности, Людмила Леонидовна? Кто нам может помешать съесть за ужином обеденное блюдо, да еще за занавеской?
И они взяли кислых щей с белыми грибами, а потом блинов с черной икрой. Пили фирменную настойку на меду, ели мороженое с клюквой и… смеялись. Цебоев оказался прекрасным рассказчиком, знал кучу анекдотов к случаю. Мила и не заметила, как расслабилась и довольно сильно опьянела. Очнулась у собственного подъезда. Тряхнув слегка кружащейся головой, она поняла, что настал черед ставить очередную точку над очередной «i». Да, ей было неплохо с Владимиром Юрьевичем в ресторане, но на постель она не созрела… Нет, решительным образом не созрела! Даже если назло Романцу начать пользоваться каждым удобным случаем, то… Словом, этот Шерлок Холмс – не ее мужчина. Как он там сам себя назвал? Кажется… гнусным розовым поросенком? Нет, гнусности, пожалуй, в нем нет, а вот поросячьей розовости – через край…
– До свидания, – сказала она Цебоеву и даже церемонно протянула ему руку, которой он слегка коснулся пухлыми губами.
– Хорошо, что не «прощай», – рассмеялся он. – Может быть, как-нибудь еще раз поужинаем вместе?
– Пожалуй, – согласилась она, махнула рукой и зашла в подъезд. Пытаясь попасть в скважину замка ключом, подумала: «Вам бы, господин сыщик, поменьше ужинать, а также обедать… и завтракать… Тогда, возможно, вы перестали бы походить на розового поросенка… А там, глядишь, и…»
* * *
– Ты, Милка, как многие творческие люди, совершенно не приспособлена к жизни! – с такой фразой в комнатку, где трудилась над новой тканью хозяйка салона «Ива», ворвалась Геля, потрясая ярким глянцевым журналом.
– О чем ты? – Мила даже не удосужилась поднять голову от работы.
– Вот чем ты сейчас занимаешься? – вместо ответа не без сарказма спросила Геля.
– А то ты не видишь!
– Вижу! Потому и возмущаюсь!
Мила решила не отвечать. Гелька явно настроена без остановки трещать. Пусть себе и трещит дальше.
– Милка!! Немедленно посмотри сюда! – рявкнула Геля и шлепнула прямо на образец новой ткани раскрытый журнал.
– Ну что там? – с неудовольствием проговорила Мила. По мере того, как она разглядывала глянцевые снимки, ее лицо вытягивалось и бледнело.
