– А это муж Марианны...
– Что?! – возмутился душеприказчик, схватившись за сердце. – Какой муж?
– Я брачное свидетельство видела, так что вам помогут с похоронами близкие люди – дочь и муж сестер Хвалынских. – Я криво улыбнулась и вышла, налетев в подъезде на незнакомую старушенцию в платье из плюшевой скатерти, так мне показалось в темноте.
– Извините, а вы не матушка Хвалынских, случайно? – саркастически осведомилась я, обходя бабку.
– Гражданка Треклятая Перпетуя, – смущенно представилась старуха, и ее соломенные волосы слегка приподнялись. – И никакая я не матушка...
У меня из рук выпал чемодан и покатился прямо на бабку.
– Что-о-о? – вытаращила я глаза.
– Треклятая, – неуверенно пожала плечами престарелая гражданка. – А Манька дома?
Я прокрутила в голове вероятный перевод «Маньки» и тихо поинтересовалась:
– А зачем вам Марианна Юрьевна?
– Так вместе бутылки сдаем, – старуха кивнула на сумку с бутылками. – Уж скока лет... Я очередь занимаю, а они подходют!
Я посмотрела на приоткрытую дверь Хвалынских...
– Вы зайдите, там как раз собрались все их родственники.
– Родственники, говоришь? А на кой они мне? – старуха чинно поморгала. – Я уже приходила, но не застала их... А чего они собрались-то? – вытерла рот бабка, и глаза ее озарил вдруг свет догадки. – Уж не поминки ли? Нет? – печально улыбаясь, спросила она. – Я бы помянула...
– Поминки скоро будут, – утешила я старуху. – На днях.
– Тогда я потом зайду, – резво попятилась старушенция и похромала к выходу, сноровисто волоча за собой сумку.
– Очаровательно, – пробормотала я, поднимая раскрывшийся на ступеньках чемодан и заталкивая в него вещи.
У подъезда на лавочке сидела незнакомая девица лет пятнадцати и курила.
– Че вылупилась-то, тетка? Ирокез пригладь, – посоветовала она мне.
И какой-то черт потянул меня за язык:
– Деточка, а ты не сестер Хвалынских дожидаешься?
Девица кинула сигарету в кусты боярышника и смерила меня ледяным взглядом.
– Допустим, а в чем дело? – улыбнулась она, показав проколотый в двух местах язык, и встала, намереваясь идти.
– А кто ты им, ребенок? – вежливо спросила я.
– Внучка, – сплюнула юная профурсетка и гордо прошла в подъезд.
Дверь хлопнула, а я вдруг подумала, что, видимо, одна такая растяпа в этом городе, если покидаю квартиру новоявленных миллионерш. Все умные, наоборот, уже там!
Купив на углу пирожок с картошкой, я обернулась и посмотрела на три окна квартиры Хвалынских.
