«Интересно, как там Борщук?» – смятенно подумала я, пока не заметила, что на асфальте рядом с моей тенью появилась еще одна. Чуть в стороне от меня стоял и дружелюбно скалился участковый Оскар Березовый.
– Ну что, – внезапно перестал он улыбаться, – бабки вернулись?
Продолжая быстро жевать пирожок, я отрицательно покачала головой.
– Разве нет? – протянул участковый и покосился на мой багаж. – А что в чемодане?
– Мои вещи. – Я пнула ногой свой видавший виды баул. – Уезжаю, работы-то все равно нет.
Участковый смерил меня взглядом, и я снова обратила внимание на то, что он совсем еще мальчик со склонностью к полноте.
– А квартира как? – поинтересовался участковый. – Ключи от квартиры вы кому оставили, если не секрет?
Я вытащила из сумочки два ключа и протянула их участковому.
– Прошу вас передать их законным владелицам, как только они явятся, – торжественно пробормотала я.
– А я их никогда не видел, – покачал головой Березовый и отстранился.
– Значит, будет причина увидеть! – не очень удачно пошутила я.
– Пройдемте-ка. – Участковый внезапно поднял мой чемодан и стремительно пошел к подъезду, из которого я вышла не более десяти минут назад.
Я возмущенно семенила следом, безуспешно пытаясь отнять свой чемодан, и когда Березовый открыл дверь ключами, которые я сама ему только что отдала, то первое, что мы обнаружили на полу в прихожей, – лежащего навзничь душеприказчика Борщука... Обе руки старика плетьми лежали на полу, лицо было запрокинуто, а дряблые веки трепетали, открывая бессмысленные белки глаз, и на первый взгляд все говорило о том, что Витольда Ивановича настиг внезапный апоплексический удар.
Березовый, надо отдать ему должное, не выпуская чемодана, уже нащупывал пульс старика.
– Что это за лорд Ферфакс? – обернулся он ко мне.
– Это душеприказчик Эмилии Юрьевны Тавиани Борщук, – пролепетала я. – Он привез гроб с покойницей из Рима.
– В смысле, ее тело? – Березовый прищурился, глядя в чернеющее лицо душеприказчика.
Я, подумав, кивнула:
– Да, гроб с телом, я хотела сказать!
– Он умер только что, – определил участковый после нескольких нажатий на грудную клетку Борщука, и двумя пальцами аккуратно прикрыл веки умершего.
Я вскрикнула... И тут Витольд Иванович Борщук открыл глаза, а я от неожиданности взвыла... Из дверей одновременно показались три головы – готической дамы Жюстин, Петра Мартыновича Чернова и юной вертихвостки – якобы внучки одной из бабок Хвалынских.
