Да, еще вчера так было. И, похоже, кончилось как-то сразу и по причинам, которые пока еще не понять было. Сейчас на дороге, по которой шли трое, ни машин не попадалось, не рокотали тракторы на аккуратных полях, по-прежнему занимавших все пространство, свободное от лесов и дорог; столбы с проводами были где повалены, где сильно наклонены; повалены были дорожные указатели и щиты с описанием предстоящих дорожных развязок; зато вдруг масса всякого мусора взялась откуда-то - мусора, в котором можно было угадать обломки и останки того, что вчера еще было нужными, полезными и желанными в жизни вещами: главным образом, электрическими и электронными приборами - от утюга до стереофонического двухкассетника или какой-то из приставок к персональному компьютеру, без какого не обходился уже давно ни один фермер. Словно бы кто-то сначала собрал и изуродовал как только сумел, а потом погрузил на многотонные трейлеры и, медленно двигаясь по дороге, неустанно расшвыривал по сторонам - и на дорогу, и в кюветы, по которым сейчас медленно текла вода, неизвестно откуда взявшаяся, потому что дождей давно уже не было. Кирпичная будка с черепом и костями в десятке метров от дороги стояла с распахнутой железной дверцей, и внутри ее, как все легче становилось различить, желто отсвечивали пряди медных проводов. Местами ровное темно-серое покрытие дороги было усеяно мелкими крошками разбитых автомобильных стекол; какие-то тряпки валялись, остатки одежды, клочья газет, яркие журнальные обложки. Вот на какую дорогу вышли и двинулись по ней Ева с двумя спутниками: что же удивительного в том, что нелегко было ей ступать босиком.
- Господи, Ева! - воскликнул Милов, прямо-таки ужаснувшись. - Нельзя же так! Где ваши туфли?
- Где прошлогодний снег, - она старалась еще шутить.
Милов снял свои туфли, носки.
- Немедленно обуйтесь. Не смущайтесь - носки я меняю дважды в день, старый предрассудок.
- Вот еще! - сказала она. - У меня двадцать три с половиной, а у вас…
- Двадцать пять, - сказал Милов, - и набейте в носы травы или вот вам тряпка…
- Я, к сожалению, не могу помочь, - сказал Граве, - у меня двадцать девятый номер. А как же вы теперь, господин Милф?
- Обойдусь. Да и, наверное, на этой дороге можно найти все, что угодно - и пару обуви в том числе. За меня не волнуйтесь, я считаю, что легко отделался: иначе мне пришлось бы нести Еву на руках - это было бы, конечно, приятней, но тогда я лишился бы маневренности.
