– Но я никогда не встречался с Живым Буддой!
– Никто не говорит, что вы с ним встречались. Этот перстень мог быть получен вами от бывшего колчаковского офицера Голомьянова. Именно он был личным адъютантом барона Унгерна во время его похода на Ургу.
– Пароль Шамбалы? – прошептал Вольф.
– Вот видите, вам многое известно. Перстень мог быть использован в качестве пароля на территории Внутренней Монголии и в Тибете. Голомьянов был последним, кто видел перстень на руке барона. Он же дал показания о происхождении этого перстня из сокровищницы монастыря Та-Куре.
– Но, позвольте, я не встречался ни с бароном, ни с Голомьяновым.
– Прекратите, Вольф! – человек казался смертельно усталым. – В тридцать четвертом вы гастролировали в Харбине, на ваши представления сходился цвет белой эмиграции.
– Но ведь я артист! И если бы я знал, что советская власть заинтересуется моим реквизитом, я был бы осторожнее. Мой перстень – обычная фальшивка, дабы произвести впечатление на экзальтированных дам, не больше!
– Вы, должно быть, забыли, что идет война и укрывательство исторических ценностей приравнивается к измене родине, в вашем случае стране, давшей вам приют.
– Да, я использую бижутерию в своих выступлениях, но, поверьте, эти стекляшки и сусальное золото ничего не стоят. Судите сами, неужели подлинная драгоценность могла оказаться в карманах моего сына?
– Предъявите перстень!
Вольф пошарил в коробке с реквизитом и протянул визитеру пустую руку. Тот с минуту вертел в руках воображаемый перстень, смотрел сквозь него на тусклый свет голой лампочки. Взгляд его остекленел, он принялся неудержимо зевать:
– Да, действительно... Обычная подделка... Примите извинения...
Этот случай так просто не сошел бы с рук, если бы не война и покровительство Сталина...»
* * *
Итак, если верить рукописи, одним из владельцев перстня был барон Роман Унгерн, после разгрома Колчака он возглавил белое движение в Сибири и Монголии. Многие очевидцы писали о золотом перстне с крупным рубином, который он носил на правой руке. Кровавые безумства барона отвратили от него армию. Алый кристалл на его руке лишь усилил его природную жестокость и не спас от гибели.
Да, опасно щеголять такой реликвией: вдруг камень вздумает усилить мои вполне человеческие желания и слабости. Смогу ли я совладать с конями Люцифера ? Есть тайные глубины, куда мы боимся заглянуть, хотя самое страшное, что там есть – мы сами. Я спрятал перстень обратно в трость и убрал трость под свой матрас.
