И в космос Чернушка слетала вполне исправно.
А со Звёздочкой, когда дело дошло до её полёта, возникли проблемы другого характера: не желудочно-кишечные, а, так сказать, номенклатурные. Дело в том, что ранее она спокойно существовала, нося неофициальную кличку Удача. И это имя полностью устраивало как саму его владелицу, так и всех окружающих. Но так было лишь до тех пор, пока не подоспела очередь Удачи отправляться в космос. Когда же приблизился этот торжественный момент, кто-то высказал глубокую мысль, что, мол, слово «удача» в превратном свете отражает истинные корни наших успехов в области космических исследований, ибо в действительности означенные успехи зиждятся не на случайной удаче, а на факторах закономерного характера.
Один из нас заметил, что если кличка подопытной собаки так уж обязательно должна отражать корни наших успехов в космосе, то давайте назовём её «Коллективный подвиг советских инженеров и учёных». Коротко и мило.
Неуместной шутке был тут же дан достойный отпор («Потом поостришь!»), но сама идея — Удачу переименовать — получила одобрение. До этого я более или менее представлял себе причины, порой толкающие людей на перемену фамилий. Теперь выяснилось, что бывают на то свои причины и у собак…
Так или иначе, на новую кличку было объявлено что-то вроде неофициального блицконкурса. И через час Удача — по поддержанному всеми предложению космонавтов — уже фигурировала как в устной речи, так и в официальных документах под именем Звёздочка.
Под этим же именем она упоминалась и в Сообщении ТАСС о полёте космического корабля-спутника 25 марта 1961 года. Сообщении, которое было воспринято читателями и слушателями со спокойной доброжелательностью, но отнюдь не как сенсационное. Напротив, кое-кто высказывал удивление: зачем нужно было пускать ещё один корабль по точно такой же программе, по которой уже слетал другой всего две недели назад?
О том, что этот пуск — последняя, генеральная репетиция перед полётом человека, мало кто знал…
Вот сколько событий — пусть достаточно мелких, по существу никак не повлиявших на общий ход дел, но тем не менее на какое-то время занявших умы обитателей космодрома — повлекло за собой присутствие собак на борту кораблей-спутников.
В отличие от них манекен, как существо неживое (которое, например, объесться чем-либо было не в состоянии), казалось бы, никаких дискуссионных проблем вызвать не мог. Не должен был… Однако это только так казалось. Как вскоре выяснилось, одна из извечных общих проблем моделирования — об оптимальной мере приближения модели к натуре — проявила себя и здесь.
