– Да-да… – прошептал помертвевшими губами Саша. – Я буду с благодарностью принимать… вот увидишь…
И он начал принимать с благодарностью, то есть смотреть на меня побитой собакой, что очень скоро опротивело мне до тошноты.
– Знаешь, Саша… – начала я как-то по возвращении его из университета. Надо отметить, что хлеб для ужина лежал в общей тарелке, вместо супа я подала ему макароны с сосисками, а где валялся его спортивный костюм, и вовсе не подозревала, – мне кажется, нам нужно расстаться…
Вы бы видели вытянувшееся лицо Сычева! Его вилка жалобно зацарапала по тарелке, не в силах подцепить ускользающие макароны. Все-таки он меня любил. Он хотел выпестовать из любимой женщины еще и образцовую жену, но не получилось. Теперь он готов был довольствоваться просто любимой.
– Нет… Рита… ну… зачем же… – срывающимся голосом заговорил он. – Мы можем еще попробовать, и я, со своей стороны, постараюсь…
Мне было жаль несчастного преподавателя, но его старания мне были уже не нужны. Я так и сказала ему об этом:
– Нет, Саша. Не надо пробовать. Ничего не получится.
Я встала, чтобы положить себе еще одну сосиску, поскольку от этого объяснения снижения аппетита у меня не наблюдалось. Сычев грохнулся на колени, обнял меня за ноги и, захлебываясь, истерично заговорил:
– Нет… Рита… так нельзя… просто от того, что тебе вдруг что-то взбрело в голову… Я же стараюсь изо всех сил! Рита!!! Разве у тебя есть ко мне претензии… ну в том смысле… в котором ты говорила?
Что я могла ему сказать? Что не люблю его и никогда не любила? Что все это время использовала только его мужское тело и принимала подарки. Он действительно не так уж много и просил. А если бы я его любила, то сама изо всех сил подстраивалась бы под него. И просить не надо было бы. Пытаясь высвободиться из его объятий, я тоже сбивчиво, будто бы мучаясь, проговорила:
– У меня нет претензий… просто у меня все… ну… я не знаю, как сказать… перегорело, что ли…
– Риточка! Любимая! Я все сделаю для того, чтобы у тебя опять… Вот увидишь… Ты будешь счастлива! Я что-нибудь придумаю… Вот!!! – Он даже смог улыбнуться. – Будущим летом мы можем поехать в Болгарию! Помнишь, ты хотела на Золотые Пески?!
Я хотела в Болгарию, но теперь только не с ним. Всего этого я не могла бросить в его искаженное горем лицо. Я сказала:
– Я не хочу в Болгарию. Выяснилось, что мне загорать нельзя.
Мне можно было загорать. Мне все можно было. Но не с ним! Не с ним! Не с ним!
