Что было делать? Пожать плечами: как хотите, мол. Э, нет…
Чтобы выиграть время и одновременно укрепить свой авторитет среди узбеков, я открыл ящик с медикаментами, взял термометр и поставил под мышку больному.
Наступило молчание. Через несколько минут я взглянул на термометр: 40,2.
К этому времени я уже нашел выход.
– Вот что, он может сегодня умереть, везите его в город и скажите там, что это мой рабочий из лагеря. – Я показал в направлении лагеря экспедиции. – А я останусь здесь, пока он не вернется.
Я сбросил пиджак и сел на лавку.
– Везите, – сказал я им повелительно, – мой здесь.
Узбеки посоветовались было о чем-то, и после некоторого колебания переводчик сказал мне:
– Будем едеть больница.
В арбу положили мягкой люцерны, поверх – целую кучу халатов, на все это – больного.
Я вынул карандаш и кусок бумаги, написал несколько слов и передал переводчику.
– Отдай доктор-ханум. Будет хорошо.
После этого я махнул рукой арбе, чтобы трогались. Узбеки вопросительно смотрели на меня.
– Езжайте, – сказал я толмачу, – неужели не понимаете, я останусь здесь, пока он не приедет. Понятно? Если его убьют, вы можете убить меня.
Узбеки еще раз переглянулись. Со сдержанным и скупым благородством они расступились и открыли мне дорогу.
– Твой иди, – сказал мне узбек. Я поднялся и пошел за арбой.
3
В больнице я пробыл недолго. Хассана приняли и положили без звука.
– У него тиф, – сказала мне Александра Ивановна. – Вы привезли его вовремя. Еще день, и он погиб бы. Я не знаю, выживет ли он и сейчас. Все зависит от сердца.
Я прогуливался в саду больницы. Катя была с больным; через двор пробежала с халатом Юля и, увидев меня, остановилась:
– А, Глебчик! Вы не в город? Я хотела бы поехать, но не на чем. Линейка с вами?
– Нет, я на арбе.
У нее сделались большие глаза.
– На арбе! Почему так?
– Привез больного рабочего.
Она подумала, потом что-то сообразила:
– Долго вы здесь пробудете? Может быть, я за это время успею съездить в город на вашей арбе и вернуться. Там мягко?
– Люцерна, – коротко ответил я.
– Глебчик, будьте миленьким…
В это время в сад вышла Катя.
– Катя, уговорите Глеба остаться пообедать, а я тем временем съезжу в город. Ведь вы не отпустите его голодным?
Катя посмотрела на Юлю тем безразличным взглядом, каким только женщины – все равно, молодые или старые – умеют смотреть друг на друга.
– Конечно, не отпустим, – спокойно ответила она. – Разве вы забыли, что у Глеба болит нога? Мы должны сделать ему перевязку.
