– Да, куда? – спросил Листер прямо.
– Куда? Весь отряд уйдет за границу! До нее рукой подать. Советская власть кончается в пяти шагах, за пределами последнего комбеда. И взять с собой что есть.
– Черт его знает! – вырвалось у Листера. – Действительно, если подумать…
– А что вас связывает с ними? Что вы им должны? Что, вы вместе с ними свиней пасли? Плюнуть, взять все ценное – и за границу.
– Нагонят, отберут, расстреляют, – деревянным голосом отвечал Листер.
– Кто нагонит, отберет, расстреляет? Это офицерский-то корпус? Никогда в жизни! А вы, бывший офицер, – в нем желанный гость.
– Так-то оно так, – постепенно уступал Листер. – А уйдешь, там с голоду подохнешь.
– Это с оружием-то? Да что вы! У кого оружие, тот в этих краях не только сыт и одет – это ерунда, но все золото, все блага – все принадлежит ему. Не забудьте, что туземцы все без исключения – бараны и трусы. Покажи им одни ножны русской шашки, и они…
– Это, между прочим, я слышал сто раз, – возразил Листер, – во время гражданской войны. А какой результат? Победа над большевизмом и прочие большие прожекты – это у меня во вторую очередь, а вот моя личная судьба меня более или менее кровно интересует, и тут…
– Эспер Константинович, – Борис, должно быть, схватил и держал его за руки, – поверьте мне, об этом как раз весь разговор, этому мы научены – единственной вещи: каждый за себя, устраивайся как можешь, надо взять и уйти, вот задача.
– Пожалуй, вы правы, – с последними остатками колебания в голосе ответил Листер, – но еще раз: как, что, когда? Все зависит от этого. Я ведь не мальчик и не деревенщина, чтобы покупать кота в мешке.
– Предоставьте это мне, – задохнулся Борис. – Я вам в свое время все сообщу. У меня такие заграничные связи, что вам во сне не снились. Родной дядя, брат отца, – вождь эмиграции за границей, председатель офицерского союза, генерал-лейтенант.
Послышался шум отодвигаемых табуреток. Что, они пожимали друг другу руки, что ли?
– Ну я рад, что вы так отнеслись, – говорил Борис. – Иначе и быть не могло. Вы же наш, что вам делать с этими хамами?
Наступила маленькая пауза.
– Ну, а ваши эти сибиряки, как они? Можно на них полагаться?
Листер явственно хмыкнул:
– Да это барабанные шкуры. Пойдут куда угодно, где больше дадут. Я с ними сам поговорю.
– Хорошо. А вот этот еще последние дни все путается под ногами, недопеченный филозоф Глеб? Вы что-то к нему неравнодушны. По-моему, ему лучше даже не намекать. Вы ведь знаете, он дружок Паши, а Паша в ревкоме, и, кажется, по секретной части. Разболтает, а того и гляди, продаст.
