Марина стала прощаться.
— Мне пора, Олег. Я ведь тоже еду в Чечню, в Грозный. Приказ уже есть. Мы с Гарсоном будем в составе нашего ОМОНа. Лапу ему сейчас лечу, наколол где-то.
— Где?
— А я не заметила. Где-то на дрессировочной площадке. Или на проволоку налетел, или щепку занозил.
— Лечи, войне нужны здоровые солдаты.
— Да, это так. Ты, вот, тоже — уезжал здоровый, весёлый…
— Не надо об этом, Марина! Ничего уже не исправишь. Ты… ты береги себя там.
— Ага, я знаю. Мы с Гарсоном будем стараться. Под пули не лезть, от взрывчатки шарахаться… Нас с ним тут же комиссуют.
Марина грустно улыбнулась.
— Возвращайтесь с Гарсоном живые и здоровые. Мы вас с Линдой будем ждать.
— Прощай, Олег. Извини, если что не так сказала. — Марина наклонилась и поцеловала его в лоб.
— До свидания, Мариша! Жду тебя.
У двери она оглянулась, ласково помахала ему рукой:
— Поправляйся!
— Береги себя!
Дверь закрылась, отсекла его от Марины, от всего того мира, в который он стремился, который был ему сейчас недоступен.
«Она не любит меня, — печально думал Олег. — Или очень испугалась, увидев меня таким. И я ей теперь не нужен. Совсем. Инвалид, калека…»
* * *
Вошла мама с покупками — набрала там, в буфете, целый пакет сладостей: конфет, творожных сырков, лимонада. Внимательно глянула на сына:
— Ушла Марина?
— Ушла. Вы разве не встретились там, внизу?
— Нет.
Мама помолчала, занялась привычными уже больничными хлопотами, настроение Олега не ускользнуло от нее.
— Она тебя чем-то огорчила, сынуля?
— Огорчила. В Чечню скоро уедет.
Нина Алексеевна села возле койки.
— Когда?
— Скоро. Приказ уже есть.
— Где будет?
— Сказала, что в Грозном. А там могут переиграть, в зависимости от обстановки.
— В Грозном сейчас самое пекло. Отец постоянно телевизор смотрит, рассказывает мне.
— …
— Олежек!
— Да, мама?
— Вы, я так понимаю, ещё о чем-то говорили?
— Да так… Обо всём понемногу. Я о Линде спрашивал.
Матери много объяснять не надо. Нина Алексеевна и так всё поняла, выражение лица сына рассказало ей о встрече с Мариной лучше всяких слов.
— Я тебе забыла сказать, Олежек, — через довольно продолжительную паузу, как бы между прочим, не придавая своим словам особого значения, произнесла она. — Отец записал там, дома, на автоответчик…
— Ну? Что записал? — Олег был мрачен, смотрел, в потолок, мать слушал вполуха.
— Звонила Женя Добрынина, спрашивала, можно ли к тебе прийти в больницу?
— Какая ещё Добрынина?
— Она сказала, что училась с тобой в одном классе.
