— Почему «ты», Мариша? Я… я разве… один?
Он порывисто сжал её пальцы, с надеждой и ожиданием заглядывал в лицо, а она уводила взгляд в сторону, знакомо уже, как и там, на вокзале, высвободила руку, искала ей занятие. И скоро нашла работу обеим своим рукам — взялась зачем-то прибираться на тумбочке, переставлять пузырьки, стакан с недопитым чаем, блюдце с печеньем.
— Мама уберёт, чего ты!? — он старался понять Марину, подумал, что она просто не знает как себя вести.
Но она-то хорошо его понимала, знала, что он ждет ответ на главный сейчас для него вопрос — «Я — один? Или — мы вместе?»
Марина понимала и то, что не должна рубить с плеча — ведь перед нею лежал тяжело больной человек, её сослуживец, коллега, влюблённый в неё, на что-то надеющийся, рассчитывающий с её помощью увидеть свет в конце тоннеля.
Она ласково, как это умеют делать женщины, успокаивая детей, погладила его больную руку.
— Олежек, ну что ты гонишь лошадей? Зачем? Всему своё время. Лечись, выздоравливай… Тебе ещё долго лечиться, я так понимаю, мы же интересуемся твоим здоровьем, часто говорим о тебе на работе… К этому надо привыкнуть.
И Марина снова со страхом глянула на плоское одеяло.
— Хорошо. Понятно. — Голос Олега стал другим — заметно похолодевшим, жёстким. — Расскажи, что там, на питомнике? Линда как?
— Линда твоя в порядке, не волнуйся за неё. — Марина перевела дух — говорить ей о служебных делах было гораздо легче. — Я за ней присматриваю, выгуливаю, кормлю. Я или Серёга Рискин. Иногда втроем гуляем: Гарсон, Линда и Альфонс.
— Они не обижают её?
Марина понятливо засмеялась:
— Ты имеешь в виду их ухаживания?
— Ну, сама понимаешь, — и Олег невольно улыбнулся. — Всё ж таки два здоровых кобеля…
— Я за ними слежу, не переживай. Щенки-полукровки нам в питомнике не нужны, Шайкин с меня голову снимет, если узнает, что я не доглядела.
— Угу. — Олега царапнуло это «щенки-полукровки». Разумеется, он, кинолог, и сам хорошо понимал проблему, но очень уж пренебрежительно, с какой-то плохо скрытой неприязнью были произнесены эти слова… Впрочем чего это он накручивает? Зачем? Питомнику служебного собаководства действительно нужны чистокровные овчарки, ротвейлеры, лабрадоры! Всяких беспородных, декоративных и прочих, не представляющих интереса для них, кинологов, собак бегает по городу сколько угодно. Марина абсолютно права. Служба!
И всё же в душе Олега что-то осталось — труднообъяснимое, тягостное. Он вдруг почувствовал Марину малознакомой, другой, не такой, какой он знал её до нынешнего дня. Но какой?
