Хирурго расхохотался:
– Вы совершенно сумасшедшая, синьорина! Совершенно сумасшедшая! Скоро мы выйдем, и я дам вам послушать голос вашего брата по телефону...
Эстер нахмурила брови, немного подвинулась, потому что искалеченная нога причиняла ей боль.
– Я смогу задавать ему вопросы?
– Нет, разумеется.
– Тогда я не согласна.
Он пришел в ярость:
– Черт побери! Чего же вы хотите? Мне говорили, что вы очень привязаны к брату. Если это не так... Если вы предпочитаете видеть его мертвым, скажите откровенно. Я охотно убью его, чтобы доставить вам удовольствие.
– А кто мне докажет, что вы его уже не убили?
Он стал пунцовым.
– Да вы надо мной издеваетесь! Я только что предложил вам послушать его голос по телефону.
– Вы могли его записать. Я хочу задать ему несколько вопросов, чтобы быть уверенной, что отвечает именно он. Я не хочу слушать пластинку.
Казалось, он испытал облегчение.
– А!Только поэтому?
– Да, поэтому, – подтвердила Эстер.
– Тогда я согласен, но при одном условии.
– Слушаю.
– Вы не будете задавать ему вопросов о нас, о месте, где он находится, – словом, ни о чем, что относится к делу.
– Я спрошу, какие на нем носки.
– Ладно, – согласился он, – будете говорить о носках... А потом...
Эстер решительным тоном перебила его:
– Потом будет видно.
Он кивнул:
– Вот именно, потом будет видно. Черт, – заключил он, – я не часто встречал таких красоток, как вы...
– Вам не очень везло в жизни.
– Надо думать, – вздохнул он и тут же спохватился: – Эй, потише. Без шуточек... Мы сейчас выйдем у какой-нибудь кабины телефона-автомата на отшибе. Если во время разговора подадите знак или позовете кого-нибудь на помощь, я вас пристрелю. Понятно?
Она пожала плечами с демонстративным равнодушием:
– Не очень рассчитывайте на это, лапочка. Я ведь могу шарахнуть вас тростью!
Машина остановилась на одной из улиц окраины города возле одиноко стоящей на тротуаре кабины. Хирурго вышел первым и сжал в кармане рукоятку пистолета.
– Без шуток, – повторил он, помогая ей выйти.
Она насмешливо ответила:
– Лапочка, ваша мама, очевидно, согрешила с фотографом.
– Не называйте меня лапочкой, мне это не нравится.
Он открыл дверь кабины.
– Отвернитесь, – приказал он, – пока я буду набирать номер.
Эстер подчинилась. Хирурго был слишком подозрительным, чтобы его можно было легко обмануть. Набрав номер, он заговорил на незнакомом ей языке, наверное, на одном из диалектов итальянского, потом подозвал Эстер:
– Готово, можете говорить. Но только один вопрос, ясно?
