– Иоахиму Владеку нужно не какое-то конкретное кольцо Зари, – сказал асгардец, складывая руки на груди. – Для его Цели подойдет любое.
– Он пакует вещи. – Франсуаз поставила на стол пластиковый стакан с молочным коктейлем.
Высокая фигура склонилась над раскрытым чемоданом.
– У него их не так-то уж много, – заметил я. – И он еще не заказал авиабилет.
– Вы уверены, что он не заметит камеру? – озабоченно поинтересовался наш гость. – Владек – хитрый лис.
Франсуаз усмехнулась:
– Разве только мы освятим камеру в соборе Святого Петра. Пока наш вурдалак не чувствует чего-то астрального, он уверен, что он здесь самый крутой.
Марат неодобрительно покачал головой, ибо ему не нравилась чрезмерная самоуверенность.
К Франсуаз надо долго привыкать.
Иоахим закрыл крышку чемодана. Он чего-то ждал. Человек на его месте подошел бы к окну, но вампир инстинктивно избегал прямых солнечных лучей. Хотя в Скаргионе их и мало.
– Я предупредил своих товарищей о том, что им может угрожать опасность, – произнес Марат. – И все равно я обеспокоен. Мне необходимо встретиться с ними и поговорить.
– Тише, – приказала Франсуаз, хотя Иоахим Владек никак не мог нас услышать, даже если б мы кричали во всю глотку. – С ним что-то происходит.
Вампир перестал ходить по гостиничному номеру. Его тело выпрямилось, плечи безвольно поникли.
– Может быть, ему стало плохо от здешней кухни? – предположил я. – Мне тоже не понравилась рыба.
– Это телепатический контакт, – сказала Франсуаз. Ее серые глаза буравили поверхность экрана.
– Можешь прочесть?
– Не могу.
Эти слова девушка пропихнула сквозь стиснутые зубы с таким кротким выражением, что, если бы монитор мог чувствовать человеческие эмоции, то наверняка бы лопнул.
– Может, стоило освятить камеру? – произнес я как бы в раздумье.
Владек часто-часто задышал и стал похож на ныряльщика за жемчугом, который сейчас опустится на морское дно.
– Контакт очень сильный… – Я склонился над монитором.
Франсуаз издала короткий горловой звук, и я не стал продолжать фразу словами: «Странно, что ты не можешь его расслышать».
Бледные веки Иоахима Владека мелко подрагивали, из правого глаза сочилась струйка крови.
