Первым из машины вышел Запердолин.
– Добро пожаловать, милостивец! Падайте боярину в ноги! – тут же перестроился Альфонс Альфонсович. – Боярин добрый, покарает, да тут же и чарку поднесет.
Вся наша обслуга была тут же, во дворе, и стала вразнобой кланяться.
– К ручке, матушка, допусти! – свекор, подбежав к «вольво», бухнулся на колени и попытался поймать меня за ногу.
– Альфонс Альфонсович! – в ужасе воскликнула я. – Опомнитесь! Побаловались – и хватит!
– Нечестивое сатанинское слово изрекла еси! – стоя на коленях, неодобрительно произнес свекор. – Вон муж сей об исправлении нравов печется, род людской многогрешный унимает от блудни, пусть рассудит! Достойно ли мне, рабу твоему, сатанинским именем зваться?
– Недостойно, – согласился Запердолин, приосанившись. – А каково крещен бых?
– Афанасием, батюшко!
– Так ведь у нас уже есть один Афанасий, выйдет путаница! – сказала я. – Ладно, холопы и эти… холопицы, все по местам. Кормите боярыню с боярином ужином!
Но свекор не унимался.
– Грамоту имею, яко не сататинским именем, но Афанасием крещен бых!
– Ладно, ладно… – тут в мою душу вкралось сомнение. Может, он действительно Афанасий Афанасьевич? Выходя замуж, я внимательно изучаю паспорта женихов, но ни разу не открывала паспорт свекра!
Документы всего семейства хранятся в моем сейфе в запечатанном металлическом конверте. Открыть его могу только я – я знаю, как нужно действовать, чтобы не сдетонировала пластическая взрывчатка. На руки их выдавать опасно, иначе старшая свекровь опять намылится замуж за стриптизера, младшая же, после попытки принять постриг в кришнаитском монастыре, где питаются низкокалорийной пищей, лишена даже водительских прав. Я поспешила в свои апартаменты и, оказавшись перед сейфом, сунула руку в сумочку.
Ключей от сейфа там не было.
Я села на ручку кресла и задумалась.
Кто спер ключи? И когда?
Если по уму – то нужно составить список всех, кто был в доме за последние два-три дня. Потому что я эти треклятые ключи не каждый день из сумки вынимаю. Последний раз сейф открывался, когда Альфонс Альфонсович показывал мне вещественное доказательство – плюшевого дрякона. Но тогда свекор воспользовался собственным ключом.
Список, список…
– Ключ потеряла? – догадался Запердолин.
– Кому и на кой он мог бы понадобиться, сей ключ? – риторически вопросила я. Не вем! Кого гнусное житие на таковое воровство сподвигло?
– Яшенька?! – Запердолин схватил меня за плечи и встряхнул. Очевидно, у нашей памяти предков был разный график – пока моя спала, его – бодрствовала, и наоборот.
