Панфилов даже не стал спрашивать про другой ящик. Компрометирующий видеофайл был здесь, но, судя по всему, Настя его удалила...
– Не было ничего, капитан! – почувствовав его настроение, злорадно изрек Грецкий. – И не могло быть!
– Но я-то знаю, что было, – в раздумье посмотрел на него Марк Илларионович.
– Да мне по барабану, что ты там себе придумал!
– Никто ничего не придумывал...
Панфилов устало опустился в кресло, закрыл глаза, собираясь с силами. Вчерашнее злоупотребление коньяком очень сильно сказывалось на самочувствии. Пивка бы выпить, да в койку. А еще лучше сначала в баньку, а потом в постель, и чтобы Настя подала горячего молока с медом. И чтобы рядом хоть чуть-чуть посидела, чтобы рука ее была в его руке...
Надо было подниматься. Костромской вот-вот должен был привести понятых. Или уже привел... Процедурой обыска должен был руководить Тараскин, но Марк Илларионович не мог оставаться в стороне. Сам он рыться в чужих вещах не будет, хотя бы потому, что Грецкий грешит на него, подозревает в том, что он может подбросить гильзу... Надо подниматься. Надо... И звонок важный нужно сделать. Была у него задумка, реализовать которую можно было лишь с помощью высококлассных специалистов...
Резко распахнулась дверь, в комнату стремительно вошел Тараскин. Рот до ушей, в руке небольшой полиэтиленовый кулек, на дне которого гнездилась гильза.
– Вот! – выставляя на обозрение драгоценную находку, воскликнул он.
– Где нашел? – вскакивая с места, взбудораженно спросил Панфилов.
Никак не думал он, что в таком большом «стоге сена» обнаружится маленькая «иголка».
– Где... Покурить вышел на крыльцо, смотрю, лежит...
– Гильза?! На крыльце?! – хватаясь за голову, истерично вскричал Грецкий. – Умней ничего придумать не могли?!.. Убийство когда произошло, ночью? А у нас двор с утра подметается. А крыльцо еще и моется!..
– Может, и подметается, – язвительно хмыкнул Тараскин. – Может, и моется... Но хреново... Гильза между поперечинами решетки лежала, которая для ног...
– Это вы ее туда подбросили! – Грецкий обращался к следователю, но взглядом пытался испепелить Панфилова.
– Никто вам ее не подбрасывал. В пыли гильза. Это значит, что утром действительно проводилась уборка...
– А калибр? – спросил Панфилов.
– Пистолетная гильза. Явно не девять миллиметров, меньше. Малый калибр... Уверен, та самая...
– Бред! – взвыл Грецкий. – Не могла она здесь оказаться!
– Могла! – внимательно глядя на него, отрезал Тараскин. – Человек вы неуравновешенный, нервный. Могли выронить гильзу, когда домой возвращались...
