– Не фонтан, – сморщила носик Тонька. – Но если обе комнаты наши, тогда ладно.
– За обе не договаривались, – покачала головой старушка.
– Ну, тогда чао-какао!
– Ладно, ладно, живите пока. Но учтите, к зиме цену подыму!
– А если ваш божий человек марафет здесь наведет.
– Чего наведет?
– Ну, стены там, полы, печка.
– А, это все сделаем. Ну, вы располагайтесь.
Но старушка только сделала вид, что собирается уйти. А сама стояла в дверях и выжидательно смотрела на Тоньку. И ушла только после того, как та сунула ей в руку стотысячную купюру.
– Теперь никуда не денешься, – посетовала Тонька. – За месяц уплатили. Месяц здесь жить будем. Цену к зиме она поднимет! Ха, зимой мы во дворцах жить будем. Да, Инга?
– Не вопрос.
– Время еще детское. Может, по городу прошвырнемся, а?
– А ты чо?
– Я – ничо.
– Ну и все! Пошли, прошвырнемся.
Хозяйка к столу их не пригласила, а есть охота. Может, в городе удастся что-нибудь раздобыть. А до центра недалеко, всего-то минут пятнадцать пешком. По деревенским меркам совсем мало. Инга хорошо помнила, как каждый день на своих двоих ходила в школу в соседнее село. Десять километров туда, десять обратно. Ноги у нее до сих пор как у спортсменки – сильные, упругие. А еще стройные – на зависть той же Тоньке. Она тоже хороша собой, но, по правде говоря, ей тяжело соперничать с Ингой.
Они уже подходили к калитке, когда их окликнул мужской голос.
– Поздно уже гулять.
– Ничего себе! – взвилась Тонька. – А ты кто такой?
Инга тоже возмутилась. Она знала, кому принадлежал этот голос. Постоялец, безобидный божий человек. Действительно, кто он такой?
– Зиновий меня зовут.
Густой, необыкновенно волнующий баритон. И какие-то завораживающие нотки в голосе. Но Ингу этим не проймешь, а уж Тоньку тем более.
– Да хоть Педро Хулио Кончито!
– Оставайтесь дома, не надо никуда ходить.
Инга видела только темный силуэт «божьего человека». Черты лица были смазаны темнотой. Но все же можно было догадаться, что внешне он некрасив. И, конечно же, неинтересен. Разве что голос необыкновенный. И возмутительно требовательный.
– Как это не надо, если надо! – хмыкнула Тонька. – Иди ты, знаешь куда!
Зиновий ничего не сказал. И снова, как в прошлый раз, бесшумно растворился в темноте.
– Смотри, пошел! – хихикнула Тонька. – Вот придурок! Ну, что, идем?
– А может, ну его в пень, а? – покачала головой Инга.
Плевать она хотела на чудилу Зиновия. Но его голос до сих пор эхом отзывался в ушах. И требовательный голос, и предупреждающий. Как будто какая-то опасность таилась за калиткой. А что, все может быть. Вдруг это самый криминальный район города? Может, здесь отмороженная братва по ночам разгуливает. А может, и маньяки водятся. Улица темная, ночи теплые – чего им не водиться?
