– Да.
– Откуда тогда эти баки, котел в печи, железо на крыше?..
– Не только это, много еще чего. Я сюда в одних трусах попал. Лодка только была, топор и леска с крючком. А потом я избушку в лесу нашел. Но там житья от гнуса нет, поэтому сюда ее перенес. Землянку сложил, там у меня сейчас погреб. Трудно первое время было. Ничего, выжил. Сначала на уток охотился, затем на зайца перешел, а там соболь пошел, куница. Добывать пушнину приловчился и в заготконтору сдавать. Это в ста верстах отсюда. А в шестидесяти верстах – село, там я тоже иногда бываю. Так что я не совсем отшельник. Корова у меня есть – молоко, масло. Даже коня взял, чтобы пешком не ходить.
– Хорошо живешь. Как бы не раскулачили.
– На все воля божья. Нравится мне здесь.
– Знаешь, мне тоже. Ничего, что мы нарушили твой покой?
– Нарушили. Но ничего. Соскучился я по тебе. Очень соскучился…
– Я его предала, а он соскучился…
– Ты просто непутевая.
– Спасибо за комплимент! – фыркнула Наташа.
Это высказывание в свой адрес ее скорее развеселило, чем разозлило. А чего обижаться? Она действительно непутевая, всегда такой была.
– Это не комплимент, – покачал головой Зиновий. – Это правда.
– Горбатого могила исправит.
– Это хорошо, что ты уже задумываешься об этом.
– О чем? О могиле?
– Нет, о том, чтобы исправиться.
– Я думаю том, как бы «вышку» не заработать. Натворили мы дел, Зиновий… Женька двух киллеров убил.
– Киллеров? – непонимающе спросил он.
– Это люди, которые людей за деньги убивают. Наемные убийцы.
– Ясно. Тогда твой Женя и сам киллер. Он тоже за деньги убивал, – как о чем-то само собой разумеющемся сказал Зиновий.
– Ты откуда знаешь? – встрепенулась Наташа.
Она уже поняла, что этот человек обладает какими-то сверхъестественными способностями, но удивляться не переставала.
– На ум пришло, потому и знаю, – пожал плечами Зиновий. – А я редко ошибаюсь.
– Но ведь он и в самом деле киллер.
– У тебя муж был, – напряженно глядя куда-то в пустоту, сказал он вдруг.
– Был.
– Убили его.
– Убили.
– Кто?
– Не знаю.
– И я не знаю. Но, может быть, узнаю.
– Как?
– Увижу.
– Ты ясновидящий?
– Не знаю, может быть…
– И давно это у тебя?
– Я шесть лет смерти ждал. Шесть лет в одиночной камере. В любой момент мне могли выстрелить в спину. Представь себе, что со мной могло сделаться за эти шесть лет. Или с ума сойти, или… С ума я не сошел… Хотя думал, что схожу. Мать мертвую видел. А она действительно умерла…
– Я где-то читала, что люди после удара молнией телепатами становятся, мысли читают. А у тебя ведь случай покруче будет. Молния – раз-два, и все. А тут шесть лет. Под прицелом. И здесь ты уже сколько?
