— Тушенку покупать не стану. Ишь, заломила по сорок рублев за банку. Сама за такие деньги жри!
Я тут же включилась в игру.
— Ну ты жадная! На складе по тридцать девять беру!
Мне заработать тоже надо!
Таня помаялась еще несколько секунд, а потом выскочила за дверь.
— Во дрянь! — воскликнула Зина. — Прямо чует, когда о важном толкуют! Мигом прибежит и уши греет!
А ты сообразительная! Другая и закудахтать могла:
«Какая тушенка?!»
— Ты тоже не промах, — похвалила я собеседницу.
Зина расплылась в довольной улыбке.
— Ага, и дети мои так считают! У других сволочи повырастали, хоть и при отцах. А я своих одна в зубах тянула, выучила, в город отправила, теперь людьми стали. Один врач, другая учительница. Приезжают с подарками, отдыхают и говорят: «Кабы не ты, мамка, капец нам. Все умеешь, все можешь, чистое золото».
Таньку набок скосорыливает, когда такое слышит, мы соседи. Только у ней сын алкоголик горький. Так что у тебя за дело?
Я вздохнула:
— Много лет назад в Грызове должна была исчезнуть девочка-подросток. Причем внезапно. Вечером гуляла, а утром испарилась. Родители шума не поднимали. Вполне вероятно, что они пьяницы или многодетные бедняки. Спустя некоторое время эти люди должны были сделать какое-то приобретение, большое, ценное… Понимаете, Зиночка, я на самом деле частный детектив, и мне поручено расследовать убийство той девочки.
— Чистая Санта-Барбара, — воскликнула Зина, — во, блин! Ща подумаю. У Роговцевых ребенок помер, от дифтерита, они его похоронили.
— Нет, не годится.
— У Аньки Соломатиной сын в Москву учиться уехал, она всем хвасталась, как он там устроился, башли косой режет. Потом менты явились, и выяснилась правда: в тюряге Ленька.
— Опять не то.
— Так многие уезжали, — растерянно сказала Зинаида, — бегут отсюдова. Ленка Переверзева парикмахер в столице, здеся только ночует, Алка Шнырева шмутярой на рынке торгует, Пашка Венкин женился на москвичке…
— Не о них речь! Подросток пропал бесследно и внезапно!
Зина покусала нижнюю губу, потом стукнула кулаком по прилавку.
— Во! Таньку видела? Ну ту, что сейчас здесь крутилась, подслушать, о чем балакаем, хотела?
— Конечно.
— У ней сестра есть, старшая, Фимка.
— Как?
— Серафима. Только наши ее Фимкой кликали.
Танька замуж вышла за Мишку-пьяницу и мыкалась с ним, пока мужик под электричку не попал. А Фимка детей так нарожала! С ней лишь ленивый не спал. Никому не отказывала! Сколько ребят настрогала, не помню, то ли восемь, то ли девять, я в них путалась. Отцы разные, а малыши одинаковые: беленькие, глазастенькие, живчики такие. И, что интересно, все мальчишки, кроме первой. Та девка, Анжелика…
