Что будет с ним после?.. Не загадывал. Понимал, что уйти живыми из особняка после выстрела он и Валя вряд ли сумеют. Знал, что верные товарищи вступят в отчаянный бой за их спасение, но сам он должен рассчитывать на худшее. Да, Кузнецов знал, на что идет, идет добровольно, и был готов выполнить свой долг. Каждый день тысячи советских солдат отдавали свои жизни во имя свободы, независимости и самого существования Родины. Он тоже солдат.
В назначенное время аудиенция состоялась – канцелярия рейхскомиссара отличалась скрупулезной точностью. Обер-лейтенант Зиберт был принят Кохом. Провел полчаса в его кабинете. И – не смог уничтожить гитлеровского наместника. Охрана Коха оказалась столь тщательно продуманной, что исключала возможность покушения, во всяком случае, выстрела из пистолета.
Как только Зиберт вошел в кабинет и после приветствия по молчаливому знаку рейхскомиссара сел на стул для посетителей, за спиной его выросли два эсэсовца, готовые схватить при малейшем подозрительном движении. Третий эсэсовец стоял напротив, за креслом Коха, еще два – за портьерами больших окон. На полу, возле самого стула, лежали настороже две громадные овчарки, на совесть выученные обер-ефрейтором Шмидтом. Такой сильной охраны Кузнецов не ожидал. А Валя, Валя, которую вызвали к рейхскомиссару первой (Зиберт же полагал, что их введут в кабинет вместе) не смогла предупредить его ни словом, ни знаком. Она не успела сделать и шага обратно из кабинета в приемную, как дежурный офицер-эсэсовец тут же вызвал Зиберта.
Почтительно, но с достоинством отвечая на безразличные, ленивые вопросы коренастого рыжеватого человека о усиками под фюрера, облаченного в коричневый нацистский мундир, он лихорадочно перебирал и тут же отвергал все возможные варианты. Стрелять нельзя, даже руку к карману за платком поднести не позволят, – перехватят телохранители, разорвут овчарки.
С горечью разведчик вынужден был смириться с неудачей.
Позже, вернувшись в отряд, Николай Иванович говорил, что, знай он заранее об обстановке, в которой Кох принимал посетителей, он убил бы все же рейхскомиссара, пожертвовав собственной жизнью. Мог бы сделать это, например, взорвав спрятанную на теле мину или противотанковую гранату.
Впоследствии Дмитрий Николаевич Медведев писал:
«Несостоявшееся покушение вызвало в штабе отряда целую бурю споров. Разговоры шли вокруг одного вопроса: была ли, в конце концов, у Кузнецова возможность убить Коха? То, что это было делом невероятной трудности, ни у кого не вызывало сомнений. В кабинете гаулейтера все было рассчитано на невозможность покушения. И овчарки и телохранители прошли, надо думать, немалую тренировку, прежде чем попали в этот кабинет. Был какой-то математически точный расчет в том, как были расставлены люди и собаки, как стоял стул, предназначенный для посетителей, – математически точный расчет, не допускавший никаких случайностей.
